- Может быть, - сказал я.
- Может быть? Как это может быть? Это прекрасный ответ на все наши вопросы. Если моя теория неверна, она должна стать верной!
- Нам слишком много заплатили. Она немного платит за лечение, но очень много за молчание. Если она спасается от тех, кто пересадил ее мозг, сами наши вопросы могут быть опасными для нее.
- Ты раньше не говорил мне, что она в опасности, - сказал Флако.
В гостиной Тамара зашевелилась во сне и застонала.
- Я сам раньше так не думал.
Я долгое время лежал в постели, размышляя. Если у этой женщины пересаженный мозг и если пересадка произведена недавно, это объясняет, почему у нее не повысился уровень антител, когда ей вырвали руку: все еще действуют подавители антител. Но я не был уверен. Любой действующий в рамках закона хирург использовал бы антимозин С, ингибитор, который только останавливает производство клеток, атакующих трансплантированные органы. Но уровень антител в крови Тамары был крайне низок по всему спектру, что означает, что ей давали один из наиболее распространенных ингибиторов АВ. В инъекции, которую я ей сделал, содержались тимозины, которые стимулируют рост всех клеток Т, включая атакующие клетки. И если уровень тимозинов в ее крови станет достаточно высок, они смогут подавить действие ингибиторов АВ. И если ее пересаженный мозг не установил полный контакт с телом, эти клетки будут с ним обращаться как с посторонним телом, уничтожая его клетка за клеткой. От этих мыслей у меня заболел живот.
Я пошел в гостиную взглянуть на Тамару. Она казалась тенью, брошенной на диван, и по платиновому свечению ее тела я видел, что у нее высокая температура. Это один из первых признаков реакции отторжения; к сожалению, это также признак обычной инфекции. Вдобавок, гормоны, которые я ей дал, ускоряют метаболизм, что также приводит к повышению температуры. Она уже жаловалась на головную боль, но пока не пожалуется на судороги, онемение или потерю чувствительности, я не могу быть уверен, что она в опасности. Все осложняется еще тем обстоятельством, что при соответствующих условиях она потеряет сознание и умрет без всякого предупреждения. И все эти если закружились у меня в голове. Я взял влажную тряпку и смочил ей лицо. Она проснулась и посмотрела на меня.
- Заряди пистолет... - сказала она. Потом ее взгляд прояснился. Кристалл у вас?
Я достал кристалл из кармана и показал ей. Она протянула руку и погладила его, потом улыбнулась и уснула.
Я всю ночь смачивал ей лоб и держал ее за руку. Странно, но мне хотелось поцеловать ее. Вначале я улыбнулся при такой мысли. Но ночь продолжалась, я массировал ей череп и плечи, и меня охватывало глубокое желание. Хотелось укрыть ее в объятиях. Желание стало непреодолимым, и я понял, что от недостатка сна у меня кружится голова. На рассвете в голове у меня прозвучал вызов. Я включился, открыл канал связи, и у меня в сознании появилось изображение: смуглый человек с длинными черными волосами и широкими ноздрями сидит на софе. На нем темно-синий мундир Объединенной Морской Пехоты.
- Я Джафари, - сказал он. - Как я понял, у вас есть кое-что принадлежащее мне. - В голосе его была тревожащая атональность, отсутствие интонации. Подчеркивание глубины сцены типично для созданного компьютером изображения.
Я сунул руку в карман и нащупал кристалл.
- Мне кажется, вы ошиблись, - ответил я.
- Мне нужна женщина, - сказал он. Это заявление поразило меня, вывело из равновесия. - Вот что я предлагаю: мне бы стоило двести тысяч стандартов, чтобы послать своих людей за ней, и я бы получил ее. Но для обоих нас было бы легче, если бы вы сами привели ее ко мне и приняли двести тысяч в знак моей признательности.
- А что вы с ней сделаете? - спросил я. Джафари, не отвечая, смотрел на меня. Я почувствовал, что задал глупый вопрос. - Она очень больна, выпалил я. - В течение нескольких дней ей опасно передвигаться.
- Я охочусь за ней несколько месяцев, но сейчас это кончится. До захода солнца вы должны привезти ее в аэропорт в Колоне! Поняли?
- Да, понял.
Он, казалось, смотрит на меня мгновение, словно действительно может увидеть.
- Вы не совершите ничего неразумного? Не попытаетесь сбежать?
- Нет.
- Вы и не сможете. У вас нет выбора.
- Понимаю.
- Хорошо, - сказал Джафари. - Я буду добр к ней. Так ей будет лучше. Я не бесчеловечен.
- Я не убегу, - сказал я. Джафари прервал связь. Я сел на диван, чувствуя себя словно в ящике. Обдумал каждое его слово, каждый жест. Он пригрозил, что пошлет ко мне своих людей, и я подумал, не те ли это люди, что вырвали Тамаре руку. И какие люди могут так поступить? Последние слова Джафари намекали на эмоцию или по крайней мере на подобие эмоции. ОМП не может легально действовать на Земле. Но я знал, что это не остановит Джафари. Как начальник отдела кибернетической разведки, он может подключиться к искусственному разуму армии, и в его распоряжении кристаллический мозг, в котором содержится в миллиарды раз больше информации, чем в органических. Я не смогу снять деньги со счета в банке, позвонить, пересечь границу, миновать полицейский монитор. Я смачивал губкой голову Тамары, пока усталость не одолела меня.
Через несколько часов после рассвета из спальни вышел Флако.
- Ах, Анжело, - сказал он, - если бы меня разбудил ангел смерти, я обнял бы его от всего сердца. Как я жалею, что мой дедушка не изобрел напиток, которым можно напиться без похмелья.
- Небольшая цена за такое счастье, - процитировал я в ответ старую песню. Флако сел на кровать, а я пощупал голову Тамары в поисках шрама, любого признака, что ее мозг пересажен. Признаков не было, но это ничего не значит: хороший пластический хирург никакого шрама не оставит. Я сказал: - Присмотри за Тамарой, - и пошел готовить завтрак. Поджарил немного gallo pinto - это блюдо из бобов с рисом, открыл пакет с пончиками и сварил кофе.
Вскоре на кухню пришел Флако.
- Она спит, как ангел, - сказал он.
- Хорошо. - Я протянул ему тарелку. Он положил на нее еды и сел за стол. Мы ели молча.
- Могу прочесть, о чем ты думаешь, - сказал он наконец. - Я был не настолько пьян, чтобы забыть тот звонок в ресторан. Может, перевезти ее в мой дом?
- Нет. Если он смог позвонить тебе, то знает, где ты живешь.