Повернувшись к мостику, я закричал громко, как только мог:
— Огонь справа по курсу!
Я не знал, расслышали ли меня на мостике из-за туманного горна. Огонь быстро приближался, он находился от нас на расстоянии не более нескольких сотен метров. Добежать до мостика я не успею!..
Я снова закричал во всю силу своих лёгких:
— Огонь по курсу справа!
Передо мной возник тёмный силуэт одного из сигнальщиков.
— Опасность! — крикнул я ему. — Беги в кубрик! Буди всех!
Он убежал. С мостика донеслась команда Бусслера, усиленная мегафоном:
— Право руля!
Но свет огня впереди приближался, пока так и оставаясь на нашем курсе. Сквозь шум ветра я слышал, как сигнальщик будит команду в носовом кубрике:
— Подъём! Валите отсюда, если жизнь дорога!
В следующий момент перед форштевнем выросла огромная черная стена. Удар!.. Одновременно грохот и скрежет железа, раздираемого железом. Крен на правый борт.
Короткие команды с мостика:
— Стоп обе машины! Обе машины полный назад! Право на борт!
«Сан-Франциско» медленно повернулся и заскользил вдоль высокого борта другого судна. Сверху на нас смотрели ряды освещённых бортовых иллюминаторов. Затем чужое судно, как привидение, исчезло позади нас в снежной пелене…
Я спустился вниз, чтобы осмотреть повреждения. Было разрушено тросовое отделение и разорвана переборка носового кубрика. Внутри свистел ветер. Но чудесным образом никто из команды не пострадал.
Когда я вернулся на бак, в воду с грохотом уходила якорь-цепь правого борта. Я бегом отправился на мостик.
По пути я видел, как распахивались двери кают, и возбужденные пассажиры высыпали на палубу. Визжащий женский голос кричал: «Артур, на помощь, мы тонем!». И глубокий бас отвечал: «Успокойся, любимая, я же умею плавать!»
«Старик» был в штурманской рубке. Он только что встал с постели. Его знобило от лихорадки.
— Вы что, не видели судно раньше? — строго спросил он меня.
— Нет, господин капитан.
— А как называлось судно?
— Не заметил, господин капитан.
Он процедил сквозь зубы проклятие.
— Ох уж эти ученики на штурмана!
— Вы осмотрели пробоину? — спросил меня первый помощник.
— Пробоина над водой, господин Бусслер.
«Старик» подошёл к окну и побарабанил пальцами по стеклу:
— По крайней мере, он хоть это видел, — проворчал он.
— Попытайтесь установить название судна, с которым мы столкнулись, господин Прин, — распорядился первый помощник.
Уходя, я отдал им обоим честь. Первый помощник ответил на моё приветствие, а «Старик» сделал вид, что не заметил его.
Внизу, в радиорубке, я сел к радиотелеграфу.
«C.Q., C.Q., — телеграфировал я. — Всем, всем. Здесь теплоход «Сан-Франциско». Только что имели столкновение при подъёме вверх по течению. Просьба сообщить имя столкнувшегося с нами судна…»
Вслед за этим я надел наушники и стал ждать… Никакого ответа.
Затем тонкий писк ответного сигнала: «Здесь спасательное судно «Зеефальке». Следую вверх по течению из Бремерхафена. Нуждаетесь ли вы в помощи?»
«В помощи не нуждаемся», — ответил я.
Стоит позволить этим стервятникам буксировку — и придётся в возмещение стоимости услуги заплатить половину стоимости судна.
Я продолжал ждать. Наконец снова писк сигнала. Позывной парохода регистра Ллойда. Текст: «Имел столкновение. Пожалуйста, ждите…». Потом долгая пауза. И снова сигналы морзянки: «Для «Сан-Франциско». В помощи не нуждаемся». И подпись: «Карлсруэ».
Слава Богу! Я сорвал с головы наушники, вскочил и выбежал наружу.
Все пассажиры столпились на палубе. Они кутались в меха. Один из них остановил меня. Это был тот самый надушенный толстяк с чёрными миндалевидными глазами.
— Вы ведь четвёртый помощник?
— Да, господин…
Он не нашёл нужным представиться.
— Тогда я хотел бы задать вам один вопрос, — продолжал он. — Я слышал всё, молодой человек! Это самое невероятное, что случалось со мной до сих пор!
Его голос звучал всё громче и возбуждённей. Вокруг нас стала собираться публика.
— Перед аварией вы разбудили экипаж! — Он повернулся к окружающим. — И вы знаете, господа, что он сказал? Он сказал: «Каждый, кому дорога его жизнь, должен встать и спасаться!»
— Простите, я не так сказал.
— Что-о? Вы хотите меня уличить во лжи? Господа, вы представляете себе? Экипаж будится, потому что судно в опасности. А мы, пассажиры, обрекаемся на то, чтобы утонуть!
Со всех сторон послышались одобрительные возгласы. Толстяк нашёл свою публику. Как я узнал позднее, он был оперным певцом.