U-26 находилась ещё на верфи «Дешимаг» в Бремене. По пути туда я сделал промежуточную остановку в Гамбурге, чтобы посетить Гарри Стёвера, старого боцмана с «Гамбурга», хозяина кафе «Звезда Давида», который помог мне в период моей безработицы бесплатными едой и пивом.
Я пришёл туда пополудни. «Звезда Давида» была совершенно пуста. За стойкой скучала искусственная блондинка.
— Два больших светлого… и хозяина! — заказал я.
Она посмотрела на меня с удивлением, исчезла и вскоре вернулась в сопровождении маленького, толстого господина, который на ходу застёгивал брюки. Это был далеко не Гарри Стёвер.
— Что вы желаете? — спросил он с лёгким поклоном.
— Я хотел бы видеть Гарри Стёвера.
— Ах, вот как! — его голос звучал разочарованно. — Стёвера уже два года как нет в живых.
— ?..
Он повернулся уходить.
— Как это случилось?
— Он повесился.
— Отчего же? — указал я ему на вторую кружку пива.
Он кивнул и сел.
— Вы знаете, старик Стёвер никогда не был бизнесменом. Он наливал бесплатно каждому матросу за его красивые глаза. И при этом набирался сам. В таком деле нужно кое-что понимать. А он думал, что достаточно стоять за стойкой и наливать пиво… Ого, ого!
Я поблагодарил и вышел.
По пути на вокзал я размышлял о судьбе Гарри Стёвера… «Почему, — спрашивал я себя, — он не обратился ко мне? Он так помог мне в своё время, а когда нуждался в помощи сам, то просто тихо ушёл из жизни. Слишком горд, чтобы стать кому-нибудь обузой, и слишком добросердечен, чтобы утвердиться в мире торговцев и дельцов…»
Я уехал следующим поездом. В Бремене я сразу отправился на верфь. Лодка стояла у причальной стенки, ошвартованная к понтону. С высоты набережной она выглядела крохотной.
Я спустился в корпус лодки, чтобы представиться командиру. Он принял меня в своей каюте. Коренастый, жилистый офицер с жёстким лицом, как бы изваянным острым резцом.
— Лейтенант цур зее Прин. Представляюсь по случаю назначения на U-26.
Он встал и подал мне руку.
— Вот вы какой. Я уже знаю о вашем назначении. Пока здесь для вас нет никакого дела. Не хотите ли обратиться с просьбой о дополнительном отпуске?
Я сразу оценил ситуацию и энергично ответил:
— Так точно, господин капитан-лейтенант!
— Хорошо. Тогда отправляйтесь, предварительно на неделю.
Я поблагодарил и, окрылённый, удалился.
Мне вспомнилось недавнее прошлое. Когда я был последний раз дома, мне встретился знакомый фенрих[22]. Во время нашего разговора он показал мне групповую фотографию своих друзей на Новогоднем вечере.
Среди всех лиц одно мне сразу бросилось в глаза: белокурая девушка из сада в Плауене — девушка, которой я когда-то подарил розы и поцелуй. Это было незабываемо!
Я попросил тогда у фенриха её адрес, и написал ей.
Вскоре пришёл ответ. Она благодарила меня за моё письмо и находила его очень забавным: ведь в Плауене она никогда не была… Всё же спустя полгода она стала моей женой. И я никогда не раскаивался в путанице, которая нас сблизила…
Отпуск к жене закончился быстро. Через три дня я был отозван по телеграфу.
— Мы идём в Испанию, — сказал мне командир по прибытии. — Для защиты германских интересов.
Его лицо сияло.
Лодка поспешно готовилась к боевому походу. Принималось горючее, одновременно загружались продовольствие и боеприпасы. Уже на следующий день мы вышли в море.
Мы думали, что напряжённость в этой стране быстро разрядится. Однако это было только предгрозьем, которое вскоре разразилось грозой…
В канале мы провели испытательное погружение. Я находился в центральном посту. Отсеки поочередно доложили о готовности к погружению. Затем были поданы команды «Принять главный балласт!» и «Убрать пузырь из цистерн!»
При дифференте на корму раздался крик из носового отсека: «Торпеда, торпеда!» Я бросился туда.
Одна из торпед выскользнула из аппарата, и её хвостовая часть торчала наружу. Четверо членов экипажа, пыхтя от натуги, удерживали её от дальнейшего соскальзывания назад.
Было видно, что долго они не выдержат. Шаг за шагом торпеда смещалась в корму. И если лодка наклонится на корму хотя бы ещё немного, то торпеда неминуемо выпадет из аппарата, покалечит людей, а в случае взрыва и вообще развалит лодку.
В два прыжка я снова оказался в центральном.
— Одерживать дифферент! Торпеда пошла назад! — крикнул я инженер-механику.
Тут же завращались оба штурвала управления горизонтальными рулями. Я же снова помчался в нос и присоединился к тем четверым. Лодка медленно выравнивалась на киле, и так же медленно мы возвращали торпеду назад, в торпедный аппарат — до тех пор, пока, наконец, задняя крышка за ней не закрылась на кремальеру.