Я срываю фуражку с крючка и поднимаюсь наверх.
— Где?
В бледном послеполуденном небе на горизонте виден слабый дымок. Я рассматриваю его в бинокль. По линии горизонта медленно движется нечто крохотное и чёрное. Мы подворачиваем на него. Я увеличиваю ход. Возникший носовой бурун заливает палубу.
Объект постепенно приближается. По моим прикидкам, это грузовое судно — от пяти до шести тысяч тонн.
Когда становится различимым неуклюжее сооружение мостика, мы ныряем. Дизеля смолкают. Вода с шумом заполняет цистерны, и на высоких тонах поют электромоторы.
Я веду наблюдение через перископ из боевой рубки. По зелёной поверхности моря к нам медленно приближается судно.
Снизу в боевую рубку смотрит Эндрасс:
— Один из них? — полушёпотом спрашивает он.
— Спокойствие, Эндрасс, — отвечаю я. — Папа должен сначала рассмотреть.
Мы вышли на его курс, и теперь мы следуем навстречу друг другу. Вот уже я могу определить его национальность: это грек, старое, грязное грузовое судно, которое, астматически пыхтя, с трудом несёт на себе свой груз.
— Грек! — объявляю я в центральный; и затем: — Приготовиться к артиллерийскому бою! Приготовить сигнальные флаги! По готовности всплываем!
Топот ног внизу. С металлическим звуком извлекаются из своих ячеек снаряды. Доклад:
— К артиллерийскому бою готовы!
Всплываем. Сжатый воздух устремляется в цистерны. Отдраен рубочный люк. Вслед за мной на мостик поднимаются артиллеристы. На рубке сигнальщик с помощью лебёдки поднимает в вертикальное положение мачту с флажным сигналом.
— Предупредительный выстрел! — командую я.
Сразу раздаётся громкий голос Эндрасса:
— Огонь!
Лающий звук выстрела. Снаряд падает в сотне метров впереди по курсу грека, подняв фонтан воды. Эндрасс вновь громко командует:
— Орудие зарядить! Поставить на предохранитель!
Палуба грека напоминает потревоженный муравейник. Все бегают сломя голову. Полная неразбериха! В бинокль хорошо видно каждого в отдельности. Совершенно очевидно, что наше появление вызвало там панику.
Они замедляют ход, а затем останавливаются. И вот уже судно лежит в дрейфе, покачиваясь на волнах, и стравливает пар.
На мачте грека поднимается опознавательный сигнал и флаг страны. В ответ мы подаём флажный сигнал: «Пришлите шлюпку с документами».
Мы осторожно приближаемся. Орудие в полной готовности к выстрелу. Когда подходим на дальность голосовой связи, я через мегафон повторяю команду: «Пришлите шлюпку с документами!»
Мы видим, как на борту грека несколько человек прячется за спасательными шлюпками. Видны только их руки, поднятые в немецком приветствии.
Через некоторое время с судна доносится: «О’кей, сэр», сопровождаемое лихорадочными действиями. Обе спасательные шлюпки спускаются за борт. Команды с обезьяньим проворством забираются внутрь. Крышки люков, кранцы и доски летят за борт. Едва шлюпки коснулись водной поверхности, началась бешеная гребля, прочь от нас и от собственного судна. Они гребут так, что гнутся вёсла. Как на регате.
Малым ходом мы идём следом и спустя несколько минут догоняем их. Гребцы сразу убирают вёсла внутрь и поднимают руки над головой.
— Где капитан? — спрашиваю я.
С гребной банки поднимается рослый блондин.
— Ваши документы?!
Рука, которой он передаёт нам кожаную коричневую сумку, дрожит.
Я подробно изучаю документы. Всё в порядке. Нейтральное судно с грузом только для Германии. Нет ни малейшего повода для вмешательства.
— All right, — говорю я, возвращая сумку. — Можете следовать дальше!
Капитан смотрит на меня недоверчиво.
— Вы не должны сообщать о нашей встрече по радио, — говорю я. — Иначе я буду вынужден воспринять ваши действия, как враждебный акт.
Он поспешно кивает и поднимает руку в немецком приветствии. Мы оставляем шлюпки и уходим. Но люди в шлюпках всё ещё сидят неподвижно, как окаменевшие. И только когда мы удаляемся почти на милю, обе шлюпки поспешно возвращаются к своему судну.
— А если бы он выстрелил по нам, господин капитан-лейтенант? — задумчиво покачал головой Густав Бём.
На его круглом лице выражение искренней озабоченности.
В ответ я мягко внушаю ему:
— Дорогой Густав, во-первых, я как старый торговый шкипер способен увидеть это даже без очков. И, во-вторых, моряк-христианин, подобно тебе, должен основываться на недоверии только в исключительных случаях.
Позади на горизонте грек выбрасывает первое облако дыма…
А мы вновь движемся дальше, вдоль обычного маршрута больших пароходов.