Эйнсли покраснела.
— Это не имеет значения, — коротко бросила она.
— Для меня — нет, но отцу незачем знать, какие чувства питает к тебе этот норманн. Он не преминет этим воспользоваться, и ты окажешься между двух огней.
— Вряд ли… Но хватит об этом. Послушай, что я тебе скажу, Колин! Гейбл обязательно вернется и сравняет Кенгарвей с землей. Если таков будет приказ короля, у Гейбла не будет выбора. Нам остается молиться, чтобы воины Бельфлера участвовали в этой операции!
— Не понимаю, почему об этом нужно молиться. Какая нам разница, кто придет под наши стены?
— Гейбл не станет ненавидеть человека только за то, что тот носит имя Макнейрн. Он умеет быть милосердным. Правда, в данной ситуации у него нет выбора. Ему придется или убить нашего отца, или доставить к королю, который прикажет казнить его. Но я боюсь другого… В этой битве будут участвовать не только люди Гейбла, но и те, кто хотел бы потопить в крови каждого, кто носит имя Макнейрн, например, Фрейзеры и Макфибы.
Колин со вздохом провел рукой по своим длинным, плохо подстриженным рыжеватым волосам.
— Тогда мы обречены. Эти люди не остановятся, пока не превратят Кенгарвей в груду пепла и не потопят его в море крови.
— Вот именно! Поэтому я прошу тебя, если — вернее, когда — на нас нападут и ты увидишь, что битва проиграна, обещай мне сдаться человеку из Бельфлера.
— Зачем? Чтобы меня заковали в цепи и приволокли к королю? Я предпочитаю умереть от удара меча, чем подвергнуться мучительному наказанию, которое изобретет для меня король!
— Нет, тогда у тебя появится шанс остаться в живых. Гейбл поклялся, что постарается сохранить жизнь всем, кто не повинен в предательстве. С отцом все ясно — он обречен с той самой минуты, когда у реки была выпущена первая стрела. Но ты не обязан умирать вместе с ним! И ты, и другие наши братья останутся в живых, если сдадутся Гейблу. Он вовсе не намерен уничтожить весь наш клан. Он хочет мира и надеется договориться по-хорошему с сыновьями человека, с которым не сумел прийти к согласию.
— А как он намерен поступить с его дочерью? — тихо спросил Колин.
— Сохранить жизнь. Ничего другого он сделать не может. — Эйнсли с грустью улыбнулась, откидываясь на жесткие, набитые сеном подушки. — Он слишком хорош для такой девушки, как я… Так поклянись мне, Колин, что сделаешь все, чтобы спастись самому и сохранить жизнь нашим братьям!
— У меня нет никакого желания умирать, Эйнсли. Только когда брат ушел, девушка поняла, что так и не добилась от него желаемого обещания. Она вздохнула. Наверное, Колин не поверил тому, что она рассказала ему о Гейбле, считая, что, ослепленная любовью, она не замечает очевидного. Надо постараться переубедить брата. Время еще есть — пройдет несколько недель, а то и месяцев, прежде чем начнется битва. Возможно, только весной Дуггану Макнейрну придется заплатить за свое предательство.
Эйнсли беспокоила судьба Рональда, а при мысли о Гейбле внутри у девушки все переворачивалось. Однако она постаралась выбросить из головы печали и тревоги. Ей надо побольше отдыхать и набираться сил, чтобы поскорее поправиться. Прежде чем война придет под стены Кенгарвея, она должна поговорить с отцом. Надо постараться внушить Дуггану, что если для него все кончено, то пусть хотя бы попытается спасти клан. Такая дерзость может дорого ей обойтись, но Эйнсли не собиралась отсиживаться в своей уютной комнате, когда под угрозу поставлены жизни множества людей. В крайнем случае отец снова изобьет ее, но для того чтобы выдержать следующее испытание, она должна как следует оправиться от предыдущего.
Погружаясь в сон, Эйнсли помолилась за Рональда. Хорошо бы его нашли, причем живого! Она так привыкла к этому славному старику, к его ненавязчивым мудрым советам… Да в конце концов было бы просто несправедливо, если бы за предательство лэрда поплатился его ни в чем не повинный родственник! Эйнсли помолилась и за Гейбла. Она заметила, как он был взбешен, когда отец обрушился на нее с кулаками. Наверняка рыцарь чувствует себя виноватым в том, что с ней произошло. Значит, она должна обязательно встретиться с ним хотя бы раз, чтобы снять с его души эту тяжесть.
Глава 15
— Вы должны поговорить с парнем, — сказал Рональд, обращаясь к двум молодым людям, которые, понурив головы, сидели у его кровати. — Он уже неделю грустит. Разве этим поможешь делу?
Джастис обменялся взглядом с Майклом и обернулся к Рональду:
— Я думаю, Гейбл сам это понимает. Он не хуже нас знает, что придется доложить королю о неудаче и, следовательно, обнажить меч против вашего клана.
— Да, похоже, этот дурень Дугган не оставил пареньку выбора…
— Ты поразительно спокойно относишься к тому, что твой клан подвергнется уничтожению!
— Наши люди долгие годы прожили под угрозой уничтожения — с тех пор как мой отец был молодым, а может быть, еще раньше. К этому нельзя относиться спокойно, потому что — хотите верьте, хотите нет — в нашем клане есть вполне достойные люди, а теперь им придется платить за кровавые преступления своего лэрда. Но, как я уже сказал, меч давно занесен над нашими головами, и хотя мне жаль, что сейчас этот меч окажется в руках сэра Гейбла, но я его не виню. По-моему, больше всего он встревожен тем, что в стенах Кенгарвея находится Эйнсли.
— Ты прав, — согласился Майкл. — Еще его волнует то, что он, сидя на берегу, наблюдал, как ее избивали, и не вмешался. Конечно, он ничем бы не смог ей помочь, и все же это удар по мужской гордости.
— Пора ему прекратить лить слезы по своей избитой гордости и заняться делом, — наставительно изрек Рональд и улыбнулся в ответ на смех обоих молодых людей. — Я бы и сам отправился на выручку моей девоньке, но силенок маловато…
— Да ты должен Бога благодарить, что вообще остался жив, старый ты дурень, — укоризненно заметил Джастис. В его голосе звучала неподдельная нежность к старику. — Подумать только — получил стрелу в грудь, искупался в ледяной воде, потерял море крови… Да я был просто поражен, когда увидел, сколько ее вытекло из твоего старого тела!
— Клянусь отныне не давать ей так свободно разгуливать. Пусть остается там, где ей положено! — рассмеялся Рональд и тут же, поморщившись, закашлялся. — В общем, так, ребятки. Придется вам взять себя в руки и поговорить со своим кузеном. Или кишка тонка?
— Что? — гневно вскричал Майкл, принимая эту подначку за оскорбление, но Джастис остановил его.
— Наша тетка и кузина советуют то же самое, — признался он.
— Тогда зачем же медлить? — удивился Рональд. — Каждый день промедления дает Дуггану возможность усилить оборону.
— Наверное, ты прав. Но неужели ты считаешь, что он ждет нашего нападения? Ведь он держался таким гордецом там, у реки! Дутган может решить, что окончательно нас добил…
— Он наверняка собирает силы. Люди Кенгарвея уже давно научились восстанавливать замок. Каждый раз после пожара он возникает из пепла подобно птице Феникс. Стены там в основном деревянные, их легко сжечь, но внутри есть и солидная каменная кладка. Так что сровнять Кенгарвей с землей не так просто, как вам кажется!
— Решено, — коротко бросил Джастис, вставая и протягивая руку Майклу. — Мы сейчас же пойдем и поговорим с Гейблом. Пора ему явиться к королю и узнать, какая судьба ждет Макнейрнов. И если Гейбл намерен спасти Эйнсли, то ему нужно для начала хотя бы выйти из собственной спальни!
Стоя у узкого окна вышеупомянутой спальни, Гейбл отрешенно смотрел наружу, проклиная себя за бездействие, однако ничего не предпринимая. Его неотступно преследовали мысли об Эйнсли. Он вспоминал, как она беспомощно лежала на земле, пока отец избивал ее. Этот образ стал проклятием Гейбла. Он предал Эйнсли. Он предал короля. Единственным добрым поступком, который он совершил тогда у реки, было то, что ему удалось спасти жизнь Рональду, хотя, с другой стороны, старик не был бы ранен, не соверши Гейбл такую глупость.
Погруженный в свои мысли, которые с каждым днем становились все мрачнее, рыцарь пришел к неутешительному выводу, что серьезно просчитался. Дело было не только в том, что он позволил Дуггану Макнейрну заманить себя в ловушку. Гейблу вообще не следовало отпускать Эйнсли. Тогда, у реки, он ошибся дважды — и как военачальник, и как мужчина. Мысль об этом разрывала Гейблу сердце, и не было надежды, что эта рана когда-нибудь затянется.