Помню случай, когда Лида Гулюк, уже будучи сектанткой, пошла в кино. Вместе с Николаем Губой я строго побеседовал с ней и взял с нее обещание никогда больше в кино не ходить.
Многие девушки-сектантки спрашивали у меня, можно ли им делать завивку волос. Я отвечал, что это мирской соблазн, от которого следует отказываться, и ссылался на священное писание: «Не любите ни мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви отчей; ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от отца, но от мира»[2].
Ведь чем более темен, необразован человек, тем легче сделать из него фанатика веры. Не случайно среди молодежи, посещающей секту, люди с начальным образованием составляют, как правило, подавляющее большинство. Скажу о своих сверстниках. Леня Свинаренко окончил четыре класса, Вася Палий и Николай Губа бросили школу на пятом году обучения.
Уклад нашей советской жизни очень часто сам по себе отрывает юношей и девушек от секты, вовлекает в бурную созидательную деятельность. Сын сектанта Константина А. Николай, несмотря на все угрозы, решительно порвал с религией. Из дома ушла старшая дочь Лиля. Старики даже били ее, но девушка оказалась непреклонной:
— Мне с сектой не по пути, я хочу жить на этом свете, — заявила она.
Таких, как Лиля, немало. Однако есть и такие молодые люди, которых сектантские проповедники цепко держат в своих руках. Вот почему нельзя полагаться только на то, что сама жизнь рано или поздно вернет верующих на правильный путь. Нужно всеми возможными средствами — через печать и радио, путем лекций, открытых диспутов и индивидуальных бесед, при помощи кино и книг — скорее помочь им прозреть.
ПО ТУ СТОРОНУ ЗДРАВОГО РАССУДКА
Теперь я расскажу, как привлекли в секту Александру Артамонову. Она работала бухгалтером в одном из учреждений Находки. Вечером за ней приезжал на мотоцикле муж, они оба отправлялись в магазин за гостинцами для четырех ребятишек и торопились домой. Но однажды муж не пришел. В результате мотоциклетной катастрофы он получил тяжелую травму и вскоре умер.
Несчастье сломило эту сильную жизнерадостную женщину. Она не хотела никого видеть, ни с кем говорить. Но соседке-сектантке все же удалось переползти порог чужого дома.
— Пойдем, милая, на собрание, — ворковала она, — да поможет твоему горю господь!
Молча Артамонова накинула косынку и отправилась вслед за соседкой. Молча она слушала проповеди, моления, заунывно-печальные песни хора. Когда собравшиеся стали расходиться, ее подвели к проповеднику. Тот усадил ее, вздохнул и покачал головой:
— Бог наказал твоего мужа за грехи, а тебе, милая, он открыл истину через этот случай. Поэтому стремись к господу, чтобы наследовать вечную жизнь и избавить и себя и своих детей от вечных мук в аду.
— Что это… за муки? — безучастно спросила она.
— Человек, милая, является темным грязным пятном, жизнь его пуста и бесцельна, если он не имеет общения с богом. Конец таких людей — смерть со вторым пришествием, а оно уже близко.
Недавняя гибель дорогого человека, глубокое горе и эти слова о смерти тяжело подействовали на женщину. Она вздохнула и закрыла лицо руками.
Делая вид, что не замечает ее душевного состояния, проповедник неторопливо продолжал:
— Ничто, никакие преграды не в силах оттянуть роковой час расплаты с человечеством, которое отвергает бога. Нам известно из библии и из раскопок, произведенных учеными, что на огромных пространствах земли под руинами песков погребены целые царства. Причина погребения для верующих ясна, как ни пытается наука доказать по-своему загадку гибели ряда царств. Господь их погреб за неверие и непослушание.
Заметив тень растерянности на лице Артамоновой, проповедник поднял руки и заговорил тяжело, громко, протяжно:
— Господь все знает, все видит. Души грешные будут ввергнуты в озеро огненное. Но сгорят они не сразу, а будут подвергаться медленному горению целую вечность. Наши земные муки и страдания ничего не стоят по сравнению с одной минутой мук на том свете.
Артамоновой казалось, что вместе с детьми ее предали адским мукам, она взмолилась:
— Господи, молю тебя, пощади меня и детей моих, не дай мне погибнуть в аду, прошу тебя, прости грехи моей прежней жизни, каюсь перед тобой…
Так Артамонова связала свою жизнь с сектантами. По их наущению она забросила дом, не смотрела за детьми, денно и нощно стояла на коленях, просила у бога прощения неведомо за что и со страхом ждала день пришествия.