— Я на них с четырнадцати лет и даже бегаю!
Документы все же выпали, но не рассыпались, как это бывает в романтических фильмах, просто упали зеленым уголком на острый краешек туфель.
— Ты на машине?
Ольга кивнула, бросив «да» куда-то назад, а сама улыбнулась малышу в новеньких пеленках. Одежду и все нужные вещи она привезла с собой, но даже сейчас была уверена в том, что выбросит их с какой бы любовью не выбирала до этого. Ей не хотелось, чтобы что-то напоминало об этом дне сколько бы облегчения и счастья он не вызывал в данную секунду.
— Мы уже вышли, — шептала она притихшему ребенку, — и скоро окажемся дома.
Она не стала прощаться с людьми, заботившимися о Макаре все это время. Ольга вынесла заранее приготовленные пакеты, но не стала толкать речи и придумывать что-то. Подарки разберут без лжи и фальшивых улыбок.
— Кресло?
— Почти, — откликнулась Ольга, укладывая Макара в люльку.
Денис толкался позади, нырнув в карман ее пальто в попытке найти ключи от немного помятой тачки.
— Садись назад, а я сяду за руль!
Соблазн поступить так как предлагал Денис, а то есть расположиться с Макаром сзади, а его пустить на место водителя был очень велик, но Ольга улыбнулась ребенку, шепнула ему: «почти дома!» и, чмокнув его в щечку, выбралась из салона, забрав папку с документами у Дениса из рук.
— Во что ты упорствуешь?
Ольга пожала плечами, не став задерживаться у расслабившегося мужа, прошла к двери водителя и разблокировала двери.
— Оля!
Багдасарова проявила чудеса скорости и ловкости — села в авто и тут же заблокировала замки, не дав Денису возможности проскользнуть внутрь салона. Не взглянув на застучавшего по стеклу мужа, она провернула ключи в замке зажигания и, поблагодарив Бога за то, что впереди не оказалось никого, вырулила на дорогу.
— Мы едем домой, милый! Домой!
Ей было бы проще с мужем. Он мог бы упростить ей жизнь, позволив заниматься одним только ребенком, помогал бы с коляской, поездками к врачу и во многих других вещах, но она, вняв совету-изречению арабского философа[1], решила, что лучше быть одной, чем жить с кем попало, привязываться, искать ложные причины почему стоит быть вместе и оттого быть несчастной. Что еще хуже — делать несчастной маленького человека, который только-только пришел в эту жизнь.
_____
[1] Омар Хаям — «Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно не мало, два важных правила запомни для начала: ты лучше голодай, чем что попало есть, и лучше будь один, чем вместе с кем попало».
Глава 9
— Кажется, оторвались! — проговорила Ольга, взглянув на стоящую позади люльку.
Макар не спал, молча разглядывая обстановку вокруг. Ольге даже пришлось притормозить, выйти из машины и совсем чуть-чуть распеленать ребенка, чтобы ему не было душно (ведь в машине было тепло) и он мог видеть еще что-то кроме краев спеленавшего его одеяла.
— Ты такой славный, — проговорила Багдасарова, погладив гладкую щечку, — и очень серьезный мальчик.
Оля поняла, что захвачена ощущением материнства. Если раньше оно просто ныло в ней, как будто бы весенний цветок, тянущийся к солнцу, но еще слишком слабый для того, чтобы пробиться из-под земли, то теперь оно набирало обороты, подобно ему же, цветку, выпрямляясь и раскрывая даже самые крохотные свои лепестки.
— Приедем домой, посмотрим свою новую комнату, покушаем, искупаемся и уснем самым вкусным сном, — говорила она, заполняя нехитрым разговором относительную тишину салона авто, — но перед этим я познакомлю тебя с твоим новым другом.
У них было много дел. Ольга волновалась, переживая за то, что может забыть что-то. У нее не было ни мамы, ни бабушки, ни сестры, никого кто мог бы показать ей, как делать что-то. Но в ней были знания из книг, курсов для молодых мам и созерцательный (небольшой, но все же) опыт наблюдения за подружкой Светкой, во дворе которой она нашла свое счастье.
— Сергей Михайлович, вы не забыли, о чем я просила вас? — проговорила она, оказавшись у окошка охраны.
Ранним утром Ольга снесла вещи Дениса на пропускной пункт, перед этим дозвонившись управляющему жилого комплекса и объяснив всю свою непростую ситуацию.
— Конечно, Ольга Николаевна, — седой, как лунь старик вперился в нее внимательным взглядом почти что прозрачных глаз, — Карим Мадинович уже связался и объяснил нам все.