– Почему он сам-то вашу карточку не ищет?
– У него очередь.
Скажите пожалуйста! Аншлаг. У нас обычно все заранее записываются, звонят, договариваются. Люди, в основном, обеспеченные, занятые. Как он ухитрился очередь создать – не понятно. Ах, вот он идёт! Соизволил-таки лично показаться. И ещё краем глаза я заметила, Венечка с Танюшкой из кафе выходят. Улыбнулась им, махнула рукой. И тут этот Прохоров как заорал:
– Я не понял! Где карточка моего пациента?! Сколько можно ждать! Работать не хотите? Это можно быстро решить. Тут вам не городская поликлиника.
Что ты говоришь! Прямо мысли мои читаешь.
– Обойдитесь как-нибудь пока без карточки, доктор. Примите пациента, а потом поищем.
Он аж на визг сорвался:
– Ты что! Курица! Учить Меня будешь, когда и как пациентов принимать! Совсем обнаглели! Три класса образования, а туда же, указывает мне тут! Вылетишь отсюда завтра же, поняла? Шушера!
Я не испугалась, не обиделась, оторопела просто. Сижу, лихорадочно соображаю, что ответить.
– Николай Анатольевич! – слышу голос Венечки, – вам к гинекологу надо.
– Что? – Обернулся к нему Прохоров. – У гинеколога карточка? – Захохотал раскатисто. – Его́ карточка у гинеколога?!
– Нет, его карточки там нет. А вас и без карточки примут. Вам срочно надо показаться.
– Чего-о?!
– Угу! А потом ещё ко мне загляните. Я вам груди пощупаю.
– Что ты сказал, щенок!
Здоровый толстый Прохоров всей своей тушей двинулся на хрупкого Венечку, схватил его за грудки и прижал к стене. Сердце моё провалилось куда-то в низ живота.
– Я сказал, что ты ведёшь себя как баба, как истеричка заполошная. Мужчины так не поступают.
– Да я ж тебя сейчас размажу, гомик вонючий.
Он потянул на себя, оттолкнул и ударил Венечку о стенку спиной. Я вскрикнула. Так он убьёт его!
И тут, практически одновременно Венечка каким-то очень коротким, резким и точным движением ткнул обидчика рукой в бок. А Танюшка схватила стул и ударила сзади по спине. Прохоров скорчился на полу, осыпая всех нас проклятьями и суля немедленное увольнение. С другого конца коридора злополучный пациент притащил охранника, который тут же бросился Прохорова поднимать. Венечка торжественно-комично пожал Танюшке руку:
– Благодарю вас, спасительница. – Подошёл ко мне, потрепал по плечу. – Успокойся, не трясись, тебе вредно. Пойдёмте, девочки, ко мне в кабинет.
– Завтра! – Кричал нам в след Прохоров с такой уверенностью и такой злостью, что не принять это всерьёз невозможно показалось. – Завтра тебя здесь не будет! Слышишь, урод?!
Венечка и бровью не повёл.
Чудесного моего настроения как не бывало. Что же будет! Если нас уволят, я меньше всех пострадаю. Идти, доказывать, добиваться, чтобы Венечку с Танюшкой не тронули? Только кто меня послушает. Друзья мои, как ни в чём не бывало, принялись болтать на отвлеченные темы. Раз только Венечка отвлёкся, прервал разговор:
– Подожди, Танюш, я Наташе таблеточку дам успокоительную, а то она никак в себя не придёт. Пей, не бойся, натуральное всё, там травки одни.
Мог бы не оговариваться, из его рук я хоть мышьяк проглочу, не поморщусь. Солнышко милое! Подумать только! Бросился меня защищать. От таблетки ли, от сознания ли важности момента, руки-ноги ослабли, к глазам подступили слёзы умиления. Но что это? Примесь непонятного чувства. Поверить не могу, неужели зависть? Страшно захотелось оказаться на месте Танюшки. Вот же не растерялась, дала прикурить подонку. А я, как клуша, только ахала, да глазками хлопала. Как быстро всё произошло. Буквально полчаса назад я была беззаботна и счастлива. Трах-бах, и вот на душе невыносимая тяжесть и уныние. Бедный мальчик, у него и так проблемы, один тот страшный «родственник» чего стоит, из-за меня ещё не хватало пострадать.
В дверь кабинета постучали. Танюшка сказала с сарказмом, но тихонько, чтобы тот, кто пришёл, всё-таки не услышал: «Занято!». Венечка улыбнулся, крикнул «Да, пожалуйста!». Я почуяла недоброе и напряглась. Дверь открылась. Вошёл главврач.
– Как вы, ребята? Медицинская помощь не требуется?
– Нет. – В один голос ответили Таня и Венечка.
Я встала:
– Эдуард Владимирович! Вениамин Аркадьевич ни в чём не виноват!
Главный улыбнулся, кивнул.
– У вас на сегодня записан кто-то?
– Да, – ответил Венечка, – на пятнадцать сорок, Рушанян.
– Отмените. И поезжайте-ка все по домам.
– Эдуард Владимирович! – снова подала я голос.