– Перестань, – отмахнулась Надя, – никто тебя осматривать не будет, больно ей надо. Скажешь, что месячные и всё. Иди так, а то очередь пропустим.
Я мучительно стала соображать, а у меня-то когда в последний раз было? Люди как-то записывают, замечают, я в этом смысле как трава расту. Пришло – переживём. А когда там, что, понятия не имею.
Гинеколог, пожилая женщина, не помню имени-отчества, спрашивает, как мне показалось, с иронией:
– Половую жизнь ведёте?
Чуть по привычке не отчеканила «нет». Вовремя спохватилась, ответила утвердительно. Но она приметила мою заминку:
– Что это вы, девушка, как будто сомневаетесь. Есть мужчина, или нет?
– Есть.
– Один? Постоянный?
– Да, конечно.
– Предохраняетесь?
Я пожала плечами.
– Месячные когда последний раз были?
– Не помню.
– Ох, господи. Ну, иди на кресло, я тебя посмотрю.
Раньше меня, как девственницу, зеркалом не смотрели. Писали в карте «половую жизнь отрицает» и всё. Я ещё всегда обижалась, это «отрицает» очень уж смахивало на «врёт». Жутко неприятно и даже больно. Лучше б продолжала отрицать.
– Мда-а, девушка. Не замужем?
– Нет.
– Мужчина-то хоть порядочный? Иди туда, на кушетку, УЗИ сделаю.
– А что такое? Что-то не в порядке у меня?
– Беременность, пять-шесть недель. Сейчас поточнее посмотрим, ложись.
Вот это номер! Что я скажу Виктору? А что я скажу маме?
– Поздновато собралась, но ничего, сейчас все поздно рожают. Это раньше двадцать пять лет считалась старородящая. Всё нормально у тебя. Лекарств не принимаешь? Не пьёшь? Не куришь?
– Нет.
– Стоматологу покажись обязательно. Ко мне недельки через две заглянешь. Вытирайся, милая, одевайся.
Ни жива ни мертва, я вышла из кабинета. Какая уж тут диспансеризация.
– Наташ, ты далеко? – Окликнула меня Танюшка.
– На улицу выйду, подышу.
Пошла, куда глаза глядят. Нелепо как, неприятно она меня допрашивала. «Поздно собралась» – в том-то и дело, что я не собиралась. Хм. Порядочный ли мужчина. Несомненно, Виктор очень порядочный. А толку-то? Он ничего мне не обещал и не должен. Он любит другую женщину. И вообще, брак между нами так же немыслим, как… чёрт, как то, что у меня будет ребёнок. Если я когда-то и думала о возможности иметь детей, то, в основном, это были мысли об усыновлении. Давно смирилась с мыслью, что не найду для себя, так называемой, второй половины. Не сообщать ему? А что? Мама примет ребёнка, без сомнений. И рада будет. Ещё бы, стать бабушкой уже не чаяла. Она и поддержит и поможет. Вот только, зная её характер, боюсь, не удержится от того, чтобы при случае ни попрекнуть, в подоле, мол, принесла, или безотцовщина растёт, или ещё что-либо подобное. Забыла на тошноту гинекологине пожаловаться. Всегда так теперь по утрам, что ли, будет? И ничего нельзя сделать? Ладно. На этот случай есть интернет и Венечка – кладезь медицинской премудрости всех времён. В крайнем случае, буду терпеть. Хорошо хоть не сожрала утром никакого антибиотика. Таблетки, таблетки… принимала я в последнее время что-нибудь криминальное? Боже правый! А ведь Венечка … «успокоительное натуральное, без химии», «нельзя волноваться», другие намёки. Получается, он знал? Откуда? Как? Уму непостижимо. Нет, это что-то из области фантастики. Хотя… Ох, с ума бы не сойти.
Дома обстановка невыносимая. Каждое слово, как раскалённая игла впивается в нервы:
– Ната! Вернулась уже? А что так скоро? Ушла, не позавтракала. Будешь кушать? Как твой живот?
Едкая желчь разлилась по всему организму: живот скоро будет такой, что ты удивишься. Нет. Не могу здесь находиться. Ничего особенного не говорит, но причиняет страданье. Поеду к Виктору наудачу, без звонка. Не застану – значит, не судьба. Что до судьбы, то это надо мной её насмешка. Только порадовалась своей полудетской жизни, только оценила все преимущества, и вот, получи́те. Не хочу я ребёнка. Что же делать? Вот ведь эгоистка. Кто бы послушал. Одинокая баба, под сороковник, сподобилась. Судьба, можно сказать, сокровищем несметным одарила, а она недовольна. Да, недовольна. Не надо мне подарочка такого. Сопли, капризы, ни с чем несообразные запросы, и болезненная безысходная привязанность ко всему этому. Жуть. Разумеется, об аборте не может быть и речи. Тут я остановилась среди улицы и захохотала во весь голос. Повезло, прохожих вокруг немного и все невозмутимые. Кино вспомнила. Старое, старое, чёрно-белое. Жену увозят рожать, а парень канючит жалобно: «Может, как-нибудь ещё рассосётся?». А действительно, нет ли ошибки? Виктор, ведь, всегда презерватив использовал. Подошла к его дому и растерялась. Во-первых, неточно помню подъезд, во-вторых, не знаю номер квартиры. Даже фамилии его не знаю. Припёрлась, идиотка. Почему-то мне казалось, что никаких препятствий не существует. На зрительную память понадеялась. У них тут элитный жилой комплекс. Я и об этом не подумала. На территорию каким-то чудом прошла. И дальше что? Во все двери ломиться? В полицию ещё сдадут. Придётся возвращаться, не солоно хлебавши, домой, к мамочке. А хорошо бы рыженького мальчика родить. Такого, как Венечка. С такими же тонкими чертами лица и напряжённо-вдумчивым выражением. Такого же доброго, на всё отзывчивого. Немного странного. С таким же лёгким и гибким телом. Вот уж не моя порода. И не Виктора. Не получится у нас маленького Венечки. Выйдет толстый противный самодур, навроде Прохорова. Телефон зазвонил стандартным рингтоном «Аве Мария». В данном случае звучит, как издевательство, надо поменять. Ответила не глядя. Маман, небось, кто ещё может быть?