– Закончила уже? Пошли?! – Как будто у меня есть выбор. – Подожди две минуты, я переоденусь. – Он сменил медицинский костюм на джинсы, футболку и блейзер, схватил меня за руку и чуть не побежал к машине. – Поехали!
Доро́гой, желая избавиться от тревожных мыслей, о предстоящем мероприятии я попыталась завести непринуждённую беседу.
– Как тебе новый маммограф?
– Нормально. Работает.
– Я думала, ты будешь в восторге.
– Ничего особенного. Времена меняются, техника совершенствуется, естественный процесс.
– Вень, извини, можно тебя спросить, почему ты именно маммологом стал?
– В смысле «почему не проктологом»?
– Нет, ну-у…
– Учителя хорошего встретил, он меня увлёк. Сначала вообще онкологией, потом как-то само, знаешь, как бывает, планируешь одно, а жизнь по-другому выруливает.
– Это точно.
– Я ещё в колледже учился, в Лондоне, профессор у нас пару лекций прочёл и как-то сразу зацепил меня.
– Ты учился в Лондоне?
– Да, жил там с двенадцати лет.
– Супер! Для меня это как другая планета.
– Так себе планетка, я рад, что её покинул. Там всё шло по накатанной: учился по обязанности, развлекался дежурно, короче, удовольствие от жизни ниже среднего. Однажды, точно по башке меня стукнуло, понял, что могу собой распоряжаться, как хочу. Одна беда, довольно поздно я это понял. Взял билет и улетел в Москву. У меня здесь детство прошло; такие остались воспоминания, солнце, счастье, не знаю как передать, чистота какая-то, что ли… В девять лет, так получилось, в общем, пришлось уехать из дома. С тех пор я всё время чувствовал тяжесть вот здесь, в средостении, сжалось всё в комок и не отпускало. Я почему-то решил, что в Москве непременно должно отпустить. … Медицину, кстати, зря российскую ругают, кое в чём она получше западной. Онкология вообще на высочайшем уровне. Ты знаешь, что в Америке, например, раннего выявления, по сравнению с нами, процент ничтожный.
– Нет, я не знала.
– Вот. А считается, у них там кущи райские. Ничего подобного.
– Скажи, а теперь не болит?
– Что? А. Значительно меньше.
– Интересно, что ты заговорил о детстве, как о времени, когда светило солнце. У меня те же самые ассоциации.
– Видимо, у всех так.
– Может быть.
– Я посмотрел в инете, в декрет с тридцати недель отпускают.
– Хорошо, а то я забыла узнать. Теперь можно Виктору дать отчёт.
– Надо думать, для него это не так уж важно. Просто он очень добрый и очень порядочный человек. И естественно он прав: ты можешь отдыхать, заниматься собой, готовиться. Вечно я спорю с ним, горячусь, а в итоге всегда выходит, что нужно было молча сделать, как он сказал и всё.
– Сразу после курсов неудобно увольняться.
– Курсы это мелочь, нестоящая внимания. Главное через силу не работай. Головокружений не чувствуешь, слабости?
– Что ты! Я великолепно себя чувствую. Сейчас намного бодрее, чем раньше. Травки твои, наверное, действуют.
– Ну, как говорится, дай Бог.
«Я так рада, что у нас будет ребёнок!», – чуть было не ляпнула это вслух. Хоть режьте меня на части, полное ощущение, что это его дитя. Теперь уж и мечта о хорошеньком рыженьком мальчике не кажется вовсе несбыточной. И совсем не любопытно больше, как он узнал. Всё, что до него касается, для меня настоящее чудо. Так одним чудесным явлением больше, одним меньше – значения не имеет.
– Приехали, выгружайся.
Я помню это здание, в нём раньше был большой промтоварный магазин. Огромная стеклянная витрина с козырьком. Только на козырьке и стёклах теперь написано «Студия красоты Александра Пенчука». Ух ты! Я знаю этого Александра. У него своё шоу на телевиденье. По третьему, вроде, каналу. Берёт как будто с улицы, как будто страшненьких женщин, и делает из них красавиц. По крайней мере, такое должно сложиться впечатление в конце программы. Сам этот Александр довольно заурядной внешности мужичонка: не первой свежести, лысеющий, с грубыми простыми чертами лица, но жутко, до неприличия манерный. Лицо его и манеры в таком диссонансе пребывают, что смотреть противно, честно говоря. Неужели, он и из меня сейчас станет красавицу формировать? Мама ро́дная! Ладно, ради нашего золотого мальчика.
– Добрый день! – Обратился Венечка к девице на ресепшене таким тоном, да ещё и бровками так сделал, как будто кадрить её собрался.
– Добрый день, Вениамин! – Ответила девица совершенно в том же духе. – Валерий вас ждёт, проходите. Хотите чаю, или кофе?