– Думаю, что понимаю.
– Обе эти женщины отстаивают своё, законное, богоданное. Они на стороне добра и правды. А я, стало быть, по другую сторону баррикад. Вот тебе и хороший.
– Золотой мой! Каждый для себя хорош и сам перед собою прав. Люди делают ужасные вещи и очень легко себя оправдывают, так же легко осуждая других за всякую мелочь. Вспомни пословицу о соринке в чужом глазу и о бревне в своём. Все мы далеко не ангелы. Но даже если так, всё равно, ты лучший. Если хочешь, лучший из худших.
– Ты замёрзла что ли?
– Да, немного.
Я поёжилась и только сейчас ощутила, как жутко мне холодно.
– Поехали-ка домой, подружка. Накинь мой пиджак. Сейчас такси поймаю.
– А машина?
– Витин шофер заберёт.
Мы вместе сели на заднее сиденье, всю дорогу я старалась прижаться к нему, нет, прижать его к себе как можно крепче.
– Таак. Мне всё ясно. – Протянул недовольный Виктор, встретивший нас на пороге.
Вдруг он схватил Венечку сзади за шею и грубыми толчками погнал на дальнюю половину. Мой мальчик даже не пикнул. Я зато заверещала:
– Что ты делаешь, Виктор! Не смей!
– Ната! Займись пока своими делами, ладно? Нам поговорить нужно.
Он втолкнул Венечку в кабинет и дверь захлопнул. Какие уж тут свои дела. Я встала под дверью и затаила дыхание.
– Лис, ты совсем уже рехнулся?!
– Чего ты ждёшь от меня? Признанья? Настоящие сумасшедшие никогда не признаю́тся.
– Куда водил её в таком виде?
– Никуда. Хотел отвезти к Мегере на пати, но передумал.
– Слава богу!
– Вдруг осознал, что никого не проймешь такими штучками. Вроде как, бисер перед свиньями метать.
– Ну, конечно же, малыш! Пойми, что «человек похож» – понятие сугубо субъективное. Человек – это запах, мимика, тембр голоса, манера говорить. Они её воспринимали по-своему, а ты – по-своему, совершенно иначе. Ты был маленьким, ты её любил. У тебя в сознании образ, которого никто не видел и не помнит.
– Да. Я кретин. Думал, будет эффектно. Вроде вот она, живая, рядом со мной. Как упрёк им. Мол, никто не забыт, ничто не забыто. Наряжать её повёз, чтобы полную иллюзию создать. Потом смотрю, она в своём виде больше была похожа, чем сейчас. Вить! Ну, ты же видел фотки, скажи, похожа, или нет?!
– Да, малыш, да.
– Значит, был всё-таки шанс, что до них дойдёт. Зря мы не поехали.
– Перестань. Я не хочу, чтобы ты себя мучил такими вещами. Послушай меня, только спокойно, ладно? Я, как только понял, кого она тебе напоминает, сразу подумал, ничего хорошего из этого не выйдет. В общем так, я снял небольшую квартирку, давай, она туда переберётся. А мы с тобой здесь будем, вдвоём, по-прежнему. Как тебе такой вариант?
Я перестала дышать и сжала кулаки до боли в пальцах.
– Нет, Витя, так не годится. На два дома ты жить не будешь. Мы это уже проходили. Или вся твоя жизнь здесь, со мной и на моих глазах, или где-то в другом месте, но уже без меня.
– Понял. Тогда без вариантов.
Какое облегчение! Я чуть не описалась, расслабившись.
Глава 8
УЗИ показало, что будет мальчик. Я восприняла, как должное; Виктор обрадовался; Венечка эту новость проигнорировал, вернее ничего определённого не ответил, когда я сообщила, так, промычал что-то себе под нос. Знаю, что плохая примета, и заранее такие вещи обсуждать не рекомендуется, но мы с Виктором, сидя Вечером на кухне, слово за слово увлеклись обсуждением имени для сына.
– Я хотела бы что-нибудь необычное. Пускай даже вычурное, но чтобы красиво и оригинально.
– Например?
– Ну, не знаю, Римус, или Серафим.
– Риммочка, Фимочка, – скривился Виктор, – что-то не впечатляет.
– Как тебе Аполлон?