— Маргарита Дмитриевна… — проворчал император. — Я думал — речь идет о каком-то брошенном ребенке.
— Нет, — отрицательно покачало головой мама. — Наташа сама ждет ребенка. И у нее — угроза выкидыша.
— Я понял — в кого пошла моя невестка, — улыбнулся Фредерик.
Посмотрела на него с осуждением — вот какая я ему невестка! Но ничего не сказала — все же он почувствовал, что мне плохо, пришел на помощь. А наши с Ричардом выяснения отношений… Касаются лишь нас.
— Если бы вы еще умели принимать для себя все то, что вы просите для других, — проговорил император.
— Мам, — решила я перевести тему, — А Наташа — это кто?
— Понимаешь, — мама вдруг смутилась. — Когда нам сказали, что ты…. Все это время… Просто — это автор нашего издательства. Она у нас публикуется, я ее книги редактирую. А в эти месяцы мы подружились. И она позвонила мне, когда ей стало плохо. И мы с отцом…
— Слушайте, а где ее муж? — спросил Фредерик.
— У нее нет мужа, — печально ответила мама. — А молодой человек, с которым она… В общем, он ей сказал, что хотел получить удовольствие — а не головную боль на всю жизнь.
— Разве можно завязывать отношения с такими ненадежными людьми, — скривился Фредерик. — Разве она не понимала, как он поступит в экстремальной ситуации?
— Никто из нас не знает, как поступит другой в экстремальной ситуации, — тихо ответила я — и отвернулась.
Мне стало больно — а вот что было — если бы в этот момент беременной оказалась я?.. Мысль о том, что я ждала ребенка, привезенного с волшебного острова, до сих пор занозой сидела в сердце.
— Ваше величество! — отрапортовал на весь больничный коридор Ирвин.
Мы с мамой синхронно зашикали на него. На нас и так поглядывали с любопытством. Не на нас с мамой, конечно — на Фредерика.
Главный целитель понял нас правильно, снизил громкость.
Я посмотрела на Ирвина. Как-то этот человек удивительно все это время сливался с окружающей обстановкой… И совершенно незамеченный, тихонько делал чудеса. Рядом с ним было тепло, как… как с котом, который ложится рядом, если у тебя что-то болит. Я бы и раньше его особо не замечала, но голые стены светлого больничного коридора помогли. А может быть это магия? Ведь это больница — а Ирвин — лекарь, и сейчас он преобразился. Высокий. Худой. Нескладный — длинные руки и ноги, лицо в веснушках, волосы рыжеватые и всклокоченные. Под густыми ресницами скрывается неестественный цвет глаз — бирюзовый. Как странно, что раньше я не обращала на них внимания.
— Тонус убрал, успокоительное выдал. Состояние не внушает опасений. Плод развивается без отклонений. По большому счету, можно забирать домой — там, в палате пять женщин на сохранении — и одна с выкидышем. Рыдает. Это не то, что нужно пациентке. Я, конечно, сейчас обойду всех. Что смогу — сделаю. Но… По-моему, лучше домой. Я присмотрю.
— У нее дома сейчас пусто, — проговорила мама.
— У тебя что — свободных комнат в доме нет? — проворчал отец. — Чего мы ждем — пакуемся и едем.
— А документы? — растерялась мама.
— Документы… — насмешливо фыркнули хором и император, и мой папенька.
— Велика проблема, — добавил отец, поднимаясь.
— Сейчас будут, — поддержал его Фредерик.
— А я, пожалуй, останусь здесь, — решил Ирвин. — Женщинам надо помочь.
Мы зашли в палату. Мама присела на кровать к Наталье. Я с любопытством уставилась на мамину знакомую, над которой она взяла шефство. Как же это на маму похоже! И как все-таки хорошо, что с ней все в порядке. И с папой тоже. Невыносимо захотелось прилечь на одну из коек и закрыть глаза. Усталость навалилась как-то сразу, без предупреждения. Наверное, перенервничала.
Тут я вспомнила, что есть еще не безразличный маме человек, и он в беде. Женщина.
Аккуратное каре каштановых волос, большие глаза чайного оттенка, увеличенные толстыми линзами огромных, в пол-лица, очков. Пухлые щечки, носик-кнопочка, пухлые губки бантиком. Я улыбнулась. Ну вот что с этой стрекозой беременной делать?
— Мам, — собирайтесь, помоги Наташе, и поехали домой!
ГЛАВА 11
На следующее утро я поднялась ни свет ни заря. Известила всех, что выхожу на работу. Денис успел вчера подогнать мою машину — и заодно поучаствовать в общей панике по поводу моего исчезновения. Что касается Феликса, то мы решили, что пока он поживет с родителями, но я буду приезжать ночевать в деревню.
— А чем ты хочешь заниматься? — спросила я у приемного сына за завтраком.
— Не знаю, — был классический ответ.
— Тогда всего понемножку, — и я выложила ему план занятий.