Мда… Сколько надменности, презрения и ненависти можно показать в учтивом низком поклоне… Надо будет слезно попросить господина Хорма научить меня… Буду так раскланиваться с маркизой Вустер!
— Добрый день, — аккуратно поздоровалась я.
— Приказ его величества выполнен. Ваш саквояж доставлен. Как и газеты.
— Прекрасно, спасибо.
— Какие будут распоряжения миледи?
— Газеты — свежие, завтрак — в семь тридцать. Ужин — в семь. И покажите мне, пожалуйста, где кухня.
— Что? — видимо, таких просьб ему еще слышать не доводилось. — Как это?
— Мало ли мне есть захочется… Или же нападет фантазия блинов напечь. Не поднимать же всех. Кстати, сковородки на кухне приличные есть?
— Вы как себе это представляете? — презрительно отозвался господин Хорм. — Гостья… Императора — и на кухне. Да… При императоре Максимилиане такого бы не было. Тогда все знали свое место. И девки по императорскому дворцу не бродили с распущенной волосней. И уж тем более распоряжений не отдавали.
— Может быть, тогда императора кормили вовремя? — язвительно поинтересовалась я. — А то, как не встретишь его величество — он то не завтракал, то не обедал, то не ужинал?
— Вы и так — пощечина всему, что есть в империи, — величественно изрек старик, — сидели бы вы в своих покоях и не выходили бы на люди свой позор показывать.
— Лучше скажите, кто заведует тем, чтобы его величество кушал регулярно, четыре раза в день?
— Да какое твое дело? — взвизгнул господин Хорм.
— Если вы отвлечетесь от своих обличительных речей и оскорблений в мой адрес и вспомните все же, кто есть кто, то ответите на мои вопросы. И мы с вами подумаем, как все организовать, чтобы и его величеству и его окружению было комфортно.
— Вот при батюшке императора Фредерика… — опять завелся управляющий двора.
— Видимо, император Максимилиан не питался вообще. Или ходил для этого по придворным — я смотрела на Хорма в упор, в лучших традициях психологических тренингов целясь в переносицу. Показалось мало, и я представила что он мой ученик и не выучил историю… Видимо, перестаралась. Старик не выдержал и заорал:
— Ты что — всерьез решила, что если постель милорда Верда на императорскую поменять, можно во дворце распоряжаться?
— Вот вы мне скажите, уважаемый… А у вас приказ какой? — нежно улыбнулась ему я.
— Выполнять ваши распоряжения, — лицо у господина Хорма стало такое, словно он уксуса хлебнул во славу Империи.
— Вот и выполняйте, — так же ласково посоветовала ему я. — А в мои отношения с императором Фредериком и принцем Тигвердом не лезьте — мы сами как-нибудь разберемся.
На пороге моей гостиной послышались негромкие, но выразительные аплодисменты. Мы обернулись. Старика знатно перекосило — это был император. Собственной персоной. Распорядитель погнулся в низком поклоне.
— А вот скажите, мне, — проскрежетал Фредерик, — как бы с вами поступили при моем благословенном всеми четырьмя Стихиями, правильном батюшке за такие разговоры?
— Позорная отставка. И рудники за оскорбление члена императорской семьи, — чуть слышно ответил распорядитель.
— Отлично. Значит, вы отдаете себе отчет в своих поступках.
— Ваше величество! Но ведь так все равно нельзя. Фаворитка должна знать свое место. И она не может вести себя как первая дама двора. Как ваше супруга! — уже не мог остановиться старый служащий.
— И вот почему меня называют тираном? — обратился Фредерик ко мне. — У меня иной раз складывается ощущение, что вокруг меня — абсолютная вольница. И каждый делает лишь то, что ему вздумается. И более — того, оскорбляет людей, которых я считаю своими. Тем самым, оскорбляя меня как повелителя. И хозяина.
Старик рухнул на колени.
— Просто прислуга слегка одичала от невнимания, — пожала я плечами.
— Слушайте, — у императора загорелись глаза. — А вы можете сотворить тоже чудо, что и в поместье сына?
— Еда вовремя?
— И пирожки, — мечтательно прикрыл глаза император.
— Вот вы точно еще не ужинали, — нахмурилась я.
— Но я сегодня обедал! — похвастался Фредерик. — Ирвин сказал, что он подаст в отставку, поднимет бунт и уйдет лечить верхушку Османского ханства, если я не съем суп.
— Зачем же до такого состояния доводить замечательного специалиста? — удивилась я.
— Некогда было! Кстати, Крайому тоже досталось, — наябедничал император.
— Хорошо, ваше величество, я согласна. Только у меня будет одно условие.
— Вот так сразу, — нахмурился Фредерик.
— Я вам напишу, в какие часы вы кушаете, а вы — приходите. И едите. Несмотря на занятость, совещания, мероприятия и прочие события. И не доводите меня до бунта. А то мы его поднимем вместе с господином Ирвином. И будет вам на завтрак полезная овсянка. На воде. И без соли.