Я вспомнила, как подслушивала. Вспомнила, что подслушала — и поморщилась. Мы прошли через приемную — пустую, как и тогда, несколькими днями раньше. Ирвин распахнул передо мной дверь.
ГЛАВА 26
— Вероника?! — удивился император. — Надо же… Не думал, что допьюсь до того состояния, когда вы мне будете мерещиться.
— Как-то вы слишком хорошо изъясняетесь для «мертвецки» пьяного человека… — нахмурилась я.
— Вас Крайом уговорил?
— Нет. Не он. И кроме него есть добрые люди, — решила я все-таки не сдавать целителя.
Я остановилась на пороге кабинета. Мда, мебели как-то поуменьшилось — точнее, кабинет был пуст. За исключением книжных шкафов да пейзажа на стене ничего не осталось. Сам император расположился на ковре перед камином. Три огромные, глиняные, оплетенные лозой бутыля перед ним. В руках он меланхолично вертел небольшой серебряный кубок. Вид помятый. Кружева на манжетах поникли, капилляры в глазах полопались. Запой по-имперски… Красавец… Тем временем император перекинул бутыль, набулькал себе чего-то.
— Ваше здоровье, — бодро поднял он кубок.
Я решительно прошла в кабинет.
— У вас — дворцовый переворот, — укоризненно проговорила я. — На Брэндона и Ричарда кидают заклятие за заклятием, пробивая защиту. При этом ничем не обнаруживая себя. Их невозможно поймать, им невозможно противостоять. Надо отловить умельцев! Прошерстить весь дворец! Аристократы ваши… Уроды. А вы пьете!
— Пью, — печально и равнодушно заметил Фредерик.
— И с чего вдруг?
— Все бессмысленно.
— О как!
Я посмотрела на императора, который впал в философский настрой. Было как-то… странно.
— И что вы стоите над душой? — сварливо спросил Фредерик. — Присаживайтесь.
Покачала головой, дернула за шнурок, вызывающий слуг. Поймала на себе любопытствующий взгляд его величества.
— В империи Тигвердов есть коньяк? — спросила я у него.
— Что? — удивился он. — Вина я не хочу, настойки тяжелые, сладкие — в результате портится фигура и болит голова. Ужас, который вы с Ричардом пьете — я не потяну. Погибну. А алкоголя в кровь нужно. Думаете, только у вас эти дни получились отвратительные?
После осторожного стука к нам заглянула служанка.
— Миледи? — она прямо-таки изумилась, увидев меня.
Странные они тут все. По-моему, вид императора Фредерика, занимающегося пьянством в кабинете, откуда он выкинул всю мебель, должен вызывать большее недоумение, чем женщина в черном деловом костюме на высоких каблуках. Хотя… Им тут виднее, конечно.
— Будьте добры… — начала я.
— Миледи будет… — вмешался император — дальше шло какое-то длинное название на языке, которого я не знала.
— Две бутылки, — из вредности уточнила я. — Апельсиновый сок. Побольше. Бутерброды. И скажите на кухне — пускай поставят тесто на пирожки. Мы с его величеством будем ужинать.
— И говяжий бульон. Как тогда — в поместье у сына, — добавил мечтательно император.
— Именно, — кивнула я.
Потом посмотрела на него с подозрением и спросила.
— Ваше величество, когда вы ели в последний раз?
— У вас, по-моему.
— И что-нибудь существенное его величеству, — распорядилась я — Прямо сейчас — и отпустила служанку.
Разулась — ноги устали в уличной обуви, скинула жакет. И уселась перед императором на ковер, скрестив ноги по-турецки. Как хорошо, что я сегодня на работу пришла в брюках.
— Слушайте, вы долго намерены в меланхолии пребывать? — спросила я осторожно.
— А что? — недовольно посмотрел на меня Фредерик. — Просто, если у вас тут смута начнется, мне надо детей забрать, а то они в вашей академии. Значатся, как родственники вашего сына. Как вы думаете, какой у них шанс уцелеть?
— Вы знаете, что изображено на этой картине? — спросил Фредерик меня через какое-то время.
— Замок. Яблони в цвету, — пожала я плечами. — Красиво.
— Сейчас там … пепелище.
— Постойте, — до меня стало доходить.
Я вспомнила, что мне рассказывал Ричард.
— Это … замок рода Рэ?
Император кивнул:
— Как вы понимаете, я не могу себе позволить, чтобы у меня — хоть где-то — был портрет возлюбленной. Я император. Владыка своей страны. Но не владыка самому себе. Поэтому этот пейзаж — все, что у меня осталось от моей любви. И еще — если долго играть на рояле ее любимые мелодии — она приходит… Что тут скажешь… В дверь тихонько постучали.
— Заходите! — отозвалась я.
Получив разрешение, в комнату зашел слуга, поклонился, закатил тележку с едой. Недоуменно посмотрел на императора возле камина. Потом его любопытствующий взор остановился на мне. Я скривилась. Он понял намек. Огляделся, пытаясь сообразить, где ему сервировать стол.