Потом милорд устал гневаться, сел в кресло. И благожелательно, даже с интересом посмотрел на притихших сотрудников.
— У кого есть вопросы? — вмешался мой отец, которого непонятно каким ветром занесло на репетицию пресс-конференции.
Наши сотрудники недовольно посмотрели на Джулиану, она — на меня. Вопросов почему-то ни у кого больше не возникло.
— А что они спросили, что Ричард взвился? — тихонько спросила я у мамы.
— Ты что — спала? — решила сыронизировать маменька.
Я утвердительно кивнула. Она подняла брови. Но потом все же ответила:
— Правда ли то, что миледи Вероника является любовницей не только ненаследного принца Тигверда, но и милорда Брауна.
— Это они постеснялись. Обычно спрашивают про меня и императора, — поморщилась я. Потом решила задать свой вопрос. Но только вздохнула, как меня опередил Фредерик.
— У меня вопрос, — пророкотал он насмешливо.
— Да, ваше величество, — чуть поклонился мой папа. Быстро же он ассимилировался.
— Почему на должность начальника Уголовного розыска привлекли человека из другого мира. Что вы может дать империи?
Денис посмотрел на императора Фредерика с тем же выражением лица, каким Цезарь, наверное, одаривал сенаторов, втыкающих в него кинжалы и, конкретно, Брута.
— Ну… — начал он глубокомысленно. И затравлено перевел взгляд на меня.
— А поконкретнее, — усмехнулся Фредерик.
«Спокойно!» — одними губами сказала я ему.
— В моем мире есть такое понятие — «служивый», — заговорил вдруг Денис. И с каждым произнесенным словом у него получалось все увереннее. Это военные, сотрудники правоохранительных органов, спасатели. Я — служивый, такой же, как командующий Тигверд. Граф Крайом. Милорд Милфорд. И тысячи наших сотрудников. И знаете, что я вам скажу… В наших двух мирах, какими бы они ни были разными, в отношении нас ситуация практически одинаковая. О нас вспоминают только, когда случается какая-то грандиозная ж…
— Происшествие случается, — поспешил перебить его Ричард.
— Хорошо, пусть будет происшествие, — смог наступить на горло собственной песне бывший командир СОБРа. — Происшествие, преступление. Находится кто-то, кто посягает на покой граждан — изнутри ли, извне. Когда необходимо гражданских закрыть собой… Только тогда вспоминают о нас. И как? Мы или не успели, или ничего не делали, или все сделали не так. И если армейцы хотя бы здесь, благодаря заботе императора, пользуются хоть каким-то уважением…
На этом командующий Тигверд насмешливо хмыкнул…
— По сравнению с Уголовным розыском… — покосился на него Денис. — Пользуются. Пусть не в средствах массовой информации, но у простых граждан… То мы — те, кто обеспечивает порядок внутри страны… Мы — какие-то изгои, отбросы. Если посмотреть газеты, то получается, что в Уголовном розыске служат те, кто ничуть не лучше преступников. Но ведь многие и очень многие честно выполняют свой долг. Честно тянут свою лямку. И, кстати говоря, почему-то никто не обращает внимания на то, что уровень преступности в Империи существенно ниже, чем в соседних государствах. И в моем мире тоже, если уж на то пошло. Что я хочу дать Империи? Я хочу, чтобы служить стране было почетно. Любой стране. В любом из существующих миров.
Чтобы к нам шли лучшие. Чтобы граждане Империи были в безопасности, а те, кто совершил преступление, знали, что их и найдут и покарают.
— Это все хорошо, — продолжил император. — Но какие конкретные шаги вы предпринимаете, чтобы переломить ход ситуации с правоохранительными органами.
— Мы отдаем себе отчет, что во многом виноваты мы сами. Подтасовка в расследованиях, закон о чистосердечном признании, когда следствие велось не для того, чтобы изобличить преступника, а выбить признательные показания и скорее закрыть дело — все это было. Кроме того, не в обиду будет сказано, магия достаточно сильно избаловала всех, кто занимается расследованием преступлений.
— Как это? — удивился кто-то из журналистов.
— Дела привыкли раскрывать быстро, буквально в первые пару часов. Прибыли, пошаманили… простите… поколдовали… Вынюхали, восстановили картинку — и все готово.
— А что в этом плохого?
— То, что те, кто совершают преступления, тоже знают, как работает Уголовная полиция. Поэтому уже умеют вводить в заблуждение.
— И как этому противостоять? — снова вступил в беседу император.