— Но… — попробовал возразить фотограф.
— Послушайте, — я посмотрела ему в глаза. — Сегодня, действительно, тяжелый день. Убита еще одна женщина. Если есть необходимость — давайте поругаемся завтра.
— Кто? — одними губами спросила Луиза.
— Девочка-экономка, которую звали так же, как и меня, — тихо сказала я, не в состоянии отделаться от мысли, что это моя вина.
— Какие сволочи… — всхлипнула мама. — Как же так…
— У нее же волосы были не золотистые. Не брюнетка она, конечно, но…и не золотоволосая, как миледи Вероника, — задумчиво проговорила Джулиана. — Скорее шатенка.
— Это значит, что волосы ей выкрасили. А потом убили.
Луиза подумала-подумала…И выдала замысловатую, эмоциональную и абсолютно неприличную фразу. На русском языке.
— Простите… — прошептала она и покраснела.
— За что? — первой в себя пришла мама. — Могу только поддержать. Убила бы гадов.
Присутствующие дамы синхронно кивнули. И даже герцогиня Борнмут не стала высказываться, что так говорить неприлично.
Фотограф поклонился — и удалился. В саду, примыкающем к нашей редакции, его уже ждали восемнадцать желтый платьев и несколько девушек. Моделей в империи не было — и девушки, что работали в магазинах, согласились помочь продемонстрировать фасоны для нашего журнала.
— А мы продолжим, — мамин голос утонул в каком-то неестественном звуке. Что-то шипело вокруг, пугая до истерики нас всех. Воздух вдруг стал плотным, белесым и…горячим!
— Что это!? — Джулианна, мама, Луиза и я выдали эту фразу практически одновременно.
— Не знаю, — быстро ответила герцогиня. — Но, думаю, нам лучше это не выяснять.
И мы поспешили на выход.
Не тут-то было. Дверь, в которую несколькими минутами раньше спокойно вышел фотограф, оказалась заблокирована. Мы бросились к окнам — редакция была на втором этаже. Но Ирвин, если что — вылечит. Окна тоже не открывались. Стулом их тоже выбить не удалось.
— Луиза, Джулиана, строим портал. Вместе, — быстро приказала побелевшая герцогиня. — Надо слить наши энергии.
Шипение усиливалось. У женщин ничего не получалось. Я смотрела в окно — и видела, как там, снаружи, мечутся мужчины. Мелькнул наш фотограф. Появился Ричард с кем-то, кого он положил прямо на землю. Ирвин, Швангау. Еще кто-то… Должно быть, и они к нам войти не могли.
И тут шипение сменилось гулом — и наружу вырвалось пламя… Белое, раскаленное, со странным сладковатым запахом. Женщины встали в круг, взмахнули руками и застыли. У Джулианы и Луизы на лбу выступили капельки пота. Все трое были бледны и неподвижны — видно было, что они отдают все силы, но ничего не менялось. Мы с мамой стояли в стороне, ощущая какую-то гнетущую беспомощность.
— Не получается, — крикнула Луиза со слезами в глазах.
— Пробуем еще! — хладнокровно приказала герцогиня, сохраняя спокойствие… — Жаль, что вы и Джулиана — обе воздух… Сюда бы мага воды.
— А что с вашей магией? — спросила Джулиана.
— Огонь. Слабенький совсем, — вздохнула герцогиня. — И тот мне не подчиняется — я не сильно одарена с рождения, и меня особо не учили.
Мама стояла. И молчала. Только руки сжала в кулаки. А мне стало интересно…
Я пошла знакомиться с непонятным огнем, который пытался нас уничтожить. В этом было свое очарование. Очарование безумия… Может быть, это сладкий, нежный запах пламени так подействовал на меня? Или притягивало оно само — яркое, белое, обещающее полную свободу. Вдруг нестерпимо захотелось сгореть! Пройти сквозь этот огонь, стать пеплом! Легким, невесомым белым пеплом. И пусть меня развеют в Пустоте…
— Привет, — сказала я. — Ты как тут оказался?
— Ника, — озабоченно спросила мама. — Что с тобой?
Я захихикала. Мы все сгорим, а мама переживает — что с моим душевным здоровьем… Да какая, в общем, разница?..
Пламя вдруг вспыхнуло ослепительно белым — и заставило меня отскочить. А потом с диким шипением поползло змеей, сжимая кольцо вокруг нас пятерых.
И тут мое настроение резко сменилось. У меня в голове по-прежнему не укладывалось, что это все — конец. Во мне проснулся гнев — яростный, такой же раскаленный, как белое пламя вокруг. Это что же получается? Это какая-то тварь решила, что мы умрем — и подписала нам приговор? У Луизы не будет свадьбы, герцогиня не увидит своего сына? Джулиана и Брэндон…Они любят друг друга! А я? Мальчики, Ричард, мама…
Безудержная ярость затопила каждую клеточку, она кипела в каждой капле крови, но это не помогало нам вырваться. Те, кто планировал эту ловушку, помнили о том, как я вытащила свою семью… И похоже, предприняли что-то, чтобы мне не удалось это во второй раз.