- Ричард! - вскочила я. - Что значит «особо не пострадал»?!! Обгорел? Или...
- Ника... - этот невозможный мужчина лениво и как-то плотоядно смотрел на меня. - Пострадала полоса препятствий. Сильно. Точнее, восстановлению она не подлежит. Еще бюджет академии - ее придется отстраивать заново. Немного - живот Гилмора.
- А с исполняющим обязанности ректора академии что случилось?
- Смеялся много.
- У вас какие-то странные представления об обучении, технике безопасности... и юморе тоже.
- Просто он помнит, что последний, кто эту самую полосу препятствий извел - это я.
- Ты?
Ричард гордо кивнул.
- В молодости. Я хотел, чтобы меня отчислили - решил, что не останусь в империи. И демонстративно все спалил.
- Слушай, а вот какое ты имеешь моральное право строить детей, если сам что только не творил?
- Зато я знаю, что могут натворить кадеты. И догадываюсь, как этого избежать. Ну, или как наказать, чтобы прониклись.
Я покачала головой и потребовала:
- Мне надо увидеть сыновей. Немедленно.
- Хорошо, - не стал спорить Ричард. - Один вопрос: ты так отправишься в Академию? Или все-таки накинешь что-нибудь?
Мы заявились, видимо, в достаточно неподходящее время: когда Ричард постучал в дверь, то сначала послышалось сдавленное ругательство - сразу из нескольких глоток. Бывший кадет этой самой академии понимающе усмехнулся, внимательно посмотрел на меня и негромко сказал:
- Павел, мама пришла.
За дверью что-то громыхнуло.
Принц Тигверд под моим суровым взглядом подавил усмешку. Я хотела ему сказать, что...
Но тут дверь открылась.
Пашка был... такой милый, такой сонный... Алкоголем вроде не пахло, сигаретами тоже, чужими духами - я повела носом, как заправская собака... Тоже нет.
- Мама! - жизнерадостно поприветствовал меня сын. - А мы... скучали!
Тут из-за его плеча выглянули Рэм и Феликс. С исключительно радостными физиономиями.
- Мамочки! - хором сказали они.
Ричард уже не мог сдержаться - и всхрюкивал у меня за плечом.
- Я... - промямлила, чувствуя себя...глупо. - Беспокоилась. Ричард сказал, Паш, что у тебя открылись способности огненного мага.
- Да, как у отца, - выпалил Паша. И смущенно посмотрел на меня и на Ричарда.
Я хотела обнять его, но не решилась. Еще открою дверь - и узнаю что-то, что порушит мой сон на многие-многие месяцы вперед.
- Ждем на выходных. Спокойной ночи, - сказал Ричард, утаскивая меня в портал.
глава пятая
Оливия помогала мне собираться во дворец, но посматривала на меня при этом как-то странно.
- Что? - я оглядела себя в зеркало.
Платье цвета грозовых сумерек чуть измененного покроя - талия на месте, рукава не присборены, делало меня стройнее, что очень радовало. К тому же этот оттенок выгодно оттенял и кожу, и цвет волос. Последние я разрешила Оливии уложить по последней имперской моде - со всеми вытекающими. - Что-то не так, Оливия?
- Миледи... - решилась служанка. - Вы же здесь хозяйка. И милорд - он же пылинки с вас сдувать готов. И платье... Его же уже сшили. И...
- Стоп! Ты, Оливия, тоже агент императора Фредерика? Операция «свадьба»? Так это у вас называется?!
- Служу империи Тигвердов! - бодро отрапортовала она.
- Сговорились вы все, что ли...
- Но мы ж от всей души!
- Вот не было бы этой зимы, - вздохнула я, - конечно, я была бы здесь хозяйкой. А так... Прости, Оливия. Я спешу.
- Но ведь милорд пострадал от чужого, злого колдовства! Он не виноват, и... что ж теперь?..
- Не знаю, - ответила я.
Карета везла нас в столицу. Джулиана сидела напротив и выглядела сногсшибательно.
Вместо того, чтобы в сотый раз попытаться объяснить девушке, что ее страсть выглядеть как бомж - следствие душевной травмы в тяжелые годы, мы с Луизой решили поменять стратегию. И у нас получилось! Однажды вечером мы собрались и как бы между прочим затеяли разговор об имидже, который каждая из нас будет сохранять во имя популярности. Я - ношу синие платья, Луиза - верх совершенства, и Джулианне тоже нужно выбрать что-то свое.
Слово «свое» было ключевым, и это сработало. Художница сделала несколько набросков, съездили к моей любимой портнихе, и пару недель спустя девушка обзавелась несколькими платьями по собственным эскизам - для работы и на выход. Выглядело это строго, целомудренно (на мой взгляд, даже слишком), но при этом невероятно элегантно и стильно. Воротник-стойка, длинные лишь чуть-чуть присборенные у самого плеча узкие рукава неизменно доходили до середины пальцев. Торжественные выходы, вот как сейчас, дополнялись тонкими перчатками в тон платья. Цвета были преимущественно темными.