— Пашка! — возмутилась я. — Да как ты смеешь!
— Должен же за тебя кто-то отвечать!
— Вот-вот! — поддержал его Рэм. — А то все происходящее просто возмутительно.
И вот что делать? Кричать благим матом? Обнять и поблагодарить за заботу? Послать куда подальше? Выпить успокоительные? Просто выпить? И побольше….
ГЛАВА 23
День и так получился… насыщенным. Молодежь вроде бы унялась. По крайней мере, оба прекратили оскорблять милорда Верда. Обедали мы вполне мирно. Уже вчетвером. Дальше я выслушала поздравления от слуг и отбилась от переезда на господскую половину. Потом, перед ужином, повторилось Маппет-шоу с предложением руки, сердца и всего, чем владеет милорд Верд. Павел и Рэм смотрели на меня слишком внимательно, чтобы я попросила время подумать. Поэтому я сказала: «Да». И меня окольцевали. На указательный палец правой руки мне торжественно надели перстень — вычурно переплетенные полоски золота удерживали крупный темный сапфир прямоугольной огранки. Милорд склонился над моей рукой — и поцеловал.
— Четыре недели, — нежно посмотрел он на меня. — Через месяц вы станете моей супругой.
И прошептал мне на ухо:
— Меньше ждать просто неприлично. Больше — я не способен…
Потом подошел к Паше и Рэму. Поочередно протянул каждому из них руку. Мужчины обменялись рукопожатиями, и милорд торжественно произнес:
— Добро пожаловать в семью Рэ.
Рэм посмотрел на меня как-то жалобно, потом весь подобрался. Когда он стал говорить, в голосе осталась только решительность:
— Милорд. Я не могу пользоваться ситуацией. Я и так… Все зашло слишком далеко. Вероника и Павел — это один разговор. Они просто мне помогают. И я не хочу мешать им устроиться. Однако…
— Ваше сиятельство, — абсолютно серьезно проговорил милорд Верд. — Вы пытаетесь сказать мне, что вы — герцог Рэйм, которого разыскивают бунтовщики? Кстати говоря, разыскивают где угодно, только не в столице Империи и в ее окрестностях…
— Да. Я — Геральд Аден Моэ, герцог Рэйм. Я могу лишь только просить вас дать мне возможность уйти. И обеспечить безопасность моим друзьям, которые и так пострадали, помогая мне.
— Очень благородно, ваше сиятельство. Только я не понимаю, зачем вам уходить? Ваше инкогнито не раскрыто. Вы в безопасности. Для Империи ваше пребывание у нас не несет угрозы. Более того, его величество вполне благосклонно отнесся к тому, что вы обучаетесь в Академии. Даю слово, что вашей жизни ничего не угрожает. По крайней мере, со стороны Империи.
— Вы хотите держать меня заложником? — Рэм сделал шаг назад — и положил руку на эфес шпаги.
— Ваше сиятельство, — укоризненно покачал головой милорд Верд. — Такое ощущение, что вы меня не слышали. Вам НИЧТО не грозит со стороны Империи. К тому же… я принял вас в семью. И буду защищать.
— Мне бы не хотелось пользоваться…
— А вот это уже глупая, детская гордыня, — холодно сказал милорд Верд. — И если гордость я уважаю, то гордыня — это и глупо, и оскорбительно по отношению к тому, кто абсолютно бескорыстно предлагает помощь.
— Приношу свои извинения, — все же сказал Рэм. После продолжительной паузы.
— А можно спросить? — вдруг спросил Паша, который все это время обдумывал какую-то мысль.
— Конечно, — кивнул милорд Верд.
— А вы нас запалили сразу?
— Пауль! — поджал губы Рэм — который успел высказать свое «фи» даже раньше меня.
— Что такое «запалил»? — посмотрел на меня ректор военной академии.
— Разоблачили, раскрыли, — пояснила я.
— То, что Вероника прибыла к нам из другого мира, было понятно — дня со второго, — улыбнулся он. — Прежде всего потому, что таких потоков магии у имперцев просто не бывает. Да и мастер Пауль Рэ своими изумительными выражениями меня веселил и веселит. Но вот то, мастер Рэм Рэ и исчезнувший наследный герцог Реймский — одно и тоже лицо. Вот об этом я узнал лишь после покушения.
— И каким образом? — тихо спросил Рэм.
— Милфорд. Он встречался с вашей матушкой. И понял, что подобную мимику и жесты он видел. У меня в академии.
— Как мама? — выдохнул он.
— Жива. Не ранена. Но упряма. Безмерно. Милфорд был отправле императором в герцогство предложить помощь — нам не нужны очаги напряженности, особенно близ Западной провинции.
— И герцогиня Реймская?
— Отказала. Сообщила, что благодарна за предложение, но справится сама.
— Подданные не примут правительницу, которая удержалась благодаря помощи имперцев, — гордо сказал мальчик.
— Вздор! — скривился милорд Верд. — Вы же не думаете, что мы собирались вводить воинские соединения на территорию независимого государства? Или предложили это герцогине?
— Тогда почему? — беспомощно сказал Рэм, который — прими мать помощь — мог бы в скором времени оказаться дома.
— Я думаю, — не стал ему отвечать Ричард, — что у герцогини хорошие шансы все уладить самой. И не быть никому обязанной.
— И как скоро?
— Сейчас осень — почти зима. Все замерло. Весной все решится.
— А мама знает, что я жив?
— Думаю, да, — кивнул Ричард. — Она очень сильный маг земли. И чувствует вас.
— Я ее тоже, — прошептал мальчишка.
— Скажите, милорд, — вмешался Паша, — а вы сильно злились на то, что мы…вроде как обманом…
— Я с уважением отношусь к смекалке и воинской хитрости, — чуть улыбнулся верховный главнокомандующий в отставке. — Кроме того, мне страшно становится при мысли, что мы с вашей мамой могли не встретиться. И вы были бы в опасности, а я никогда бы не узнал…
— А то, что мы пришли из другого мира? — спросила я быстро. Мне почему-то неловко стало перед мальчишками из-за его слов.
— Вам повезло оказаться в Империи. Мы знаем, что миров неисчислимое множество. И спокойно к этому относимся. Император любит путешествовать — настраивая порталы таким образом, чтобы оказаться в случайном месте. Он так отдыхает. Милфорд, кстати говоря, свой отпуск проводит в России. А я…если и путешествую, то по своим прямым военным обязанностям.
— Вы захватываете новые земли? — звенящим голосом спросил герцог Реймский.
— Нет. Имперцы защищают. Мы вмешиваемся, если силы не равны, а кто-то отстаивает родную землю. Ну, и если император отдал приказ.
— Погодите, а как герцогиня Реймская могла оказаться у нас, в Петербурге, на кольцевой автодороге — и услышать мой призыв о помощи? — спросила я.
— Думаю, у нее есть та же привычка, что и у моего отца, — усмехнулся Ричард.
А Рэм кивнул:
— Она тоже любит путешествовать.
На этом мы отправились ужинать. После этих разговоров неловкость как-то ушла. Все опять стали вести себя как обычно. Мальчишки начали рассказывать об учебе в Академии.
— Мама, представляешь, мы полосу препятствий проходили… А этот баронет Кромер придурошный…
— Пауль! — хором воскликнули мы втроем.
— Что?! — не сдался мой сын. — И что я сделаю, если он и, правда, придурошный…
— За речью следить, — проворчала я. Пока мужчины на полном серьезе озадачились вопросом: а ведь, действительно, что делать…
— Так что там с полосой препятствий? — вернулся к теме обсуждения милорд.
— Баронет Кромер — нарочно толкнул Рэма, чтобы первому полосу пройти… А препод наш…
— Уважаемый, — вот тут и в моем голосе прорезался и лед, и сталь — и все, что там рекомендовал проявлять в тоне милорд Верд для беседы с подрастающим поколением. — Я бы попросила все же слова подбирать и помнить, что я тоже — препод. И мне это название неприятно слышать. Мы же не называем вас — студентов — ушлепками. Хотя хочется. Вот и вы сдерживайтесь.
— Ну, маааам! Чего ты все время перебиваешь! Преподаватель заставил нас всех вместе приседать. Мы приседаем — держа полуторные мечи надо головой, между прочим — и орем: «Спасибо, баронет Кромер!» А он приседает — и отвечает: «Не за что, друзья!»
Мы переглянулись с милордом Вердом — и расхохотались.
— И что в этом смешного? Это же не справедливо! — возмутился Павел.
— Это упражнение призвано выработать слаженность действий, умение работать в команде — и понимание того, что за действие одного члена команды будут отвечать все, — разъяснил милорд Верд.