Мы шли в неизвестность. По крайней мере местность не узнавала. С привычной для меня зоны мы свернули в ту часть города, где я ранее на была. Эти странные женщины загрузились в электромобили службы ремонта. Закрытые пазики, пропахнувшие смазочными составами для металлических деталей.
Куда они нас повезут — я не спрашивала. Меня беспокоил мой браслет и я постоянно смотрела на него. Казалось, еще не немного и у меня вычтут последние остатки баллов и объявят в розыск, а потом приговорят к стиранию.
Я нервничала и туго соображала. Даже не спросила у женщин, а куда они нас повезут.
Только несколько раз смерила взглядом друга Севера — Полтоса. Этот Полтос, он же Полтинник, отправился в другой электромобиль. По пути он с Севером обменялся несколькими фразами, из которых я могла сделать вывод, что они попав в город где то разминулись, а потом Полтос встретил женщин из тайной организации "последние свидетели натурала". Больше я ничего полезного не услышала.
О том, что мир полон лжи я и так догадывалась. Не учитывала только масштаб. Сейчас все перед глазами рушилось, а я просто хмыкнув опустила нос и снова смотрела на браслет. Было у меня подозрение, что такое состояние являлось шоком.
Погрузившись в себя, я залезла в кузов электромобиля по ремонту и одна из женщин хотела мне завязать глаза. Тут я запротестовала.
— Ты не одна из нас и мы не можем рисковать, — заявила женщина.
— И прекрасно что я не одна из вас, — отрешенно пробубнила в ответ, — в этом кузове все равно ничего не видно.
— Так положено, — ее глаза сузились и подняв повязку, она фактически закинула мне ее на голову.
Как ошпаренная я вскочила со скамейки электромобиля, попятилась и невольно спиной уперлась в кого то еще. Знакомые руки опустились на мои плечи и догадка, к кому я случайно прижалась, пришла внезапно. Север. Он залез следом. По необъяснимым причинам такие случайные столкновения вызывали во мне бурю. И сейчас не стало исключением. Я сразу сжалась и ощутила как нагревается кожа лица.
— Все в порядке, она вас не выдаст, — сообщил он женщине.
— Ты за нее ручаешься?
— Да.
Я отметила с какой твердостью Север ответил, а ведь он меня даже не знал. Я вообще сейчас находилась в таком состоянии, что казалось, один щелчок и что угодно натворю.
— Тогда сам и разберись, — она протянула повязку Северу. — Извини мужик, но риски слишком велики.
Он взял предложенную ткань и женщина оставила нас в покое. А меня накрыла волна острой неприязни ко всему происходящему. Насупившись, я опустилась на скамью и отвернулась от Севера. Прошипела, поправив очки:
— Как мило вы общаетесь о моей персоне и в моем же присутствии. Но я все равно не дам себе завязать глаза. Это похоже на похищение. — кратко и косо посмотрела на Севера. Он слушал. Обида разбушевалась с новой силой, — я вообще не просила меня с собой везти. Оставьте меня на месте и разойдемся.
— Да брось, Софи, незнание тебе же в пользу. А оставлять тебя у дома, атакованного благочестивыми еще опаснее.
— Я не поворачиваясь чувствовала его взгляд на своем затылке. Его взор нагревал ту часть кожи куда попадал. А еще ощутила как он подсел совсем близко ко мне, так что коленом задел мое бедро, вызвав во мне прилив беспокойства и легкой, но ощутимой дрожи.
Я заерзала, попробовав незаметно отсесть. И ладонь Севера опустилась на плечо ближе к шее. Кожа от прикосновения грубоватых пальцев к ключицам вспыхнула, вынуждая меня непроизвольно вздрогнуть.
— Убери руки! — я скинула его ладонь сама, натянув воротник одежды выше, перекрыв место, где он меня коснулся. Там кожу покалывало. И у меня возник вопрос, — каким образом незнание мне то поможет?
Он наклонился ближе, от чего я взбудоражено опять попробовала отскочить, но поняла — он хочет донести до меня личную информацию.
— Если ты ничего не знаешь, то к тебе нет претензий. Считай что это похищение и ты жертва.
Его шепот обжег мое ухо, коснулся волос и возможно в этих словах была истина. Пока я переваривала информацию, он легко стащил очки с моего носа.
— Эй! — я тщетно возмутилась.
— Тшш, не нервничай, — отозвался Север негромко и опять мне на ухо.
— Легко сказать. Ага, как же, я бы рада была не нервничать, — бубнила, когда на веки легла ткань.
Меня переполняли смешанные эмоции и вспышки напряжения. Я вся была наэлектризована до предела. Сознание сдавливало невидимым прессом и морально силы на сопротивление или вопросы не находились. Сил не было даже для конструктивного обдумывания своего будущего. Я сама себе напоминала бумажный кораблик, уносимый ветром в неизвестном направлении, без возможности изменить обстоятельства.