В свете лунного освещения на пороге сидел Север. Он, видимо услышав как распахивается дверь, обернулся. По красивым, хорошо очерченным губам, скользнула его фирменная улыбка. От нее я невольно покраснела и порадовалась ночи. Все равно в тусклом холодном освещении не заметен румянец.
Приблизившись, переступила с ноги на ногу, ожидая, что он первый заговорит. Мне было неловко. Он поинтересовался:
— Не спится?
Кивнула и подсела, стараясь сохранить небольшую дистанцию.
— Как ты? — не узнавая свой голос, спросила первое, что пришло в голову.
— Хорошо, — сухо ответил он, — немного беспокоюсь за людей, которые помогли мне в Циотоне.
— А как ты попал в магазин?
— Случайно, — Север усмехнулся и внезапно почти коснулся моей щеки, заправив прядь волос за ухо.
Даже от этого жеста меня пробило и я зарделась, нервно прикусив губу. На мою реакцию Север усмехнулся и немного помедлив рассказал историю того, как знакомая деда по имени Тина запихнула его в коробку, а потом моя тетя сделала мне подарок.
Его рассказ мгновенно разрядил обстановку и поднял настроение. Бывают же такие курьезы. Всю историю омрачал только маленький факт тотальной лжи. Ведь как я поняла, Север с Полтинником не впервые пробирались в город. Да и стражницы, что охотились за ними, прекрасно знали о существовании мужчин. Сколько вообще подразделений в Циотоне в теме? Я поежилась от осознания, из какого неведения я вырвалась.
— Ты действительно хочешь увидеть мужское государство? — Север отвлек меня от мрачных мыслей.
Вопрос застал меня врасплох. Я и не знала толком, хочу или нет. Поэтому в ответ смогла только уклончиво произнести:
— Может и хочу, зависит от увиденного. Вот Айви точно хочет, правда не понятно, как нам потом вернуться.
— Может и не стоит вам туда, — он отвернулся в сторону залитой серебристым светом лужайки. Задумчиво вглядывался в отблески.
— Это опасно? — вспыхнувшее любопытство сорвалось с языка. Наверное у меня сейчас загорелись глаза от мыслей о неизведанном.
Север загадочно повел плечами и посмотрел мне в лицо. Задержал взгляд на губах и поднялся к глазам, протяжно всматриваясь, от чего у меня перехватило дыхание.
— Не смотри так не меня, — пробормотала, опустив ресницы.
— Почему?
— Я странно себя чувствую от твоего взгляда, сердце стучит быстрее и я ощущаю, что кажется просто невозможно чувствовать, — произнесла и тут же прикусила кончик языка. Переборщила с откровениями. Это было слишком.
Север видимо так не считал и заинтересованно приподнял бровь. Мой пульс участился. Возникла острая потребность опровергнуть сказанное. Оспорить перед самой собой. Я едва успела разомкнуть губы, как их обжог поцелуй Севера. Распыляющий до одури и молниеносно короткий, оставляющий послевкусие разочарования, от своей скоротечности. Невольно замерев я снова почувствовала его губы на своих и на этот раз он задержался. Горячо прожигая и распространяя дикие импульсы по каждой клеточке меня.
Поддавшись порыву, запустила пальцы в его волосы и он углубил поцелуй, заставляя меня вновь вернуться к фантомным ощущениям того, что происходило между нами в душевых убежища.
Как легко было поддаться эмоциям и забыть о многом. Я еще тянулась к его рту, когда перестала ощущать его губы на своих.
Интуицией почувствовала — что то произошло, но физически таяла как мороженое на солнце.
Он отстранился и его лицо немного расплывалось перед моими глазами, но буквально чувствовала его напряжение, Север повернул голову в сторону и я тоже.
Не поверила своим глазам. И на мгновение подумала, что схожу с ума.
Глория стояла в пяти метрах от нас, а рядом с ней две служительницы порядка и…
— Верховная? — сорвалось с моих онемевших губ. Моргнув, непонимающе переключила внимание на тетю, она была без своих андроидов, — Глория? Как и почему?
Я ничего не понимала и не могла понять эмоций тети, но судя по ее плотно сжатым губам все было плохо. Напряженно сдвинутые брови на переносице Севера меня тоже не обнадежили. Он поднялся и выпрямился, одна я осталась сидеть, поджимая колени к груди.
Верховная — элегантная брюнетка с графичными стрелками, растянула покрытые красной помадой губы в приветливой улыбке. Ее речь звучала как пропагандистская проповедь или зазывающее промо:
— Ты же Софи, верно? — дождавшись моего кивка, продолжила, — рада познакомиться с тобой Софи и с твоим другом, — прозвучало как-то фальшиво, — Глория о тебе очень волновалась, ты не виновата…