Я бы для большей убедительности сложила руки на груди, но они к сожалению были связаны. А генералесса сверлила меня таким взглядом, словно ее зрачки превратились в электродрели.
Она выпрямилась. Думала. Видимо переваривала информацию от нас. остальные так же задумались, перекинувшись несколькими негромкими фразами. Смысл которых сводился к осмыслению наших заявлений и недоверию.
— Проверьте комнату Айи, — внезапно бросила генералесса.
Две женщины скрылись за дверью. А сама генералесса наклонилась ко мне.
— Если вы лжете, то пеняйте на себя. Второй раз у вас уйти не получится. Но если это правда, то в последствии готова выслушать ваши предложения.
Полтинник кашлянул, привлекая к себе внимание. Как только женщина повернула голову в его сторону, он спокойно заявил:
— Так пока девчонки бегают обыск устраивать, можем сразу свои предложения рассказать. Зачем время терять, а так и план примерный набросаем, — растянув губы в улыбку, он поиграл бровями.
31
По ушам резанул визг, от которого задрожали тонкие стены. Крик сопровождался истеричным плачем с не менее громкими всхлипываниями.
— Это что? — Полтос подозрительно покосился на дверь, которая тут же распахнулась.
Женщины толкнули вперед Айю и продемонстрировали браслет.
— Нашли под матрасом. Похоже эти…, - суровая особа указала на нас, — не врали.
Заметив как генералесса поджала губы, я с ухмылкой предложила:
— Может вы с моих подруг снимите мешки и развяжете нас?
Без выраженного энтузиазма и устало генералесса подала знак и нас освободили. Пока изо рта Айи лились потоки самых немыслимых оправданий и обвинений, я вздохнула с облегчением от того, что больше не к чему не привязана. А истерика девушки была как назойливый шум. Я еще не забыла, как она подставила меня и в каких условиях нам пришлось делать ноги. Ее увели и она в последней попытке договорить недосказанное, вцепилась пальцами в косяк дверного проема, обещая, что доберется до меня и вообще Северу я совсем не сколько не нравлюсь. От последних слов я вскипела и машинально до побеления костяшек сжала кулаки.
— Следуйте за мной, — лидер повстанцев дождалась, когда мы потирая запястья окончательно придем в себя и пригласила нас на выход.
Выйдя из тесной комнаты, осмотрелась. Повстанцы переселились на новую штаб квартиру, но это определенно снова было какое-то заброшенное производство. Я могла только предположить какое именно, но четких ответов у меня не было.
Генералесса объявила всем женщинам, встреченным на пути, о начале собрания и распахнув перед нами очередную дверь пригласила в более менее просторное помещение, где уже собралась какая-то часть повстанцев.
Мы нашли свободные места и лидер оппозиции опустила белый экран. Погас свет и на полотне высветился знакомый портрет. Айви тут же зашептала:
— Я ее знаю. Это же та самая Люси. Она выступала за права женщин на материнство.
На Айви шикнули и она умолкла. Лицо генералессы наполнилось суровостью и отголоском печали.
— Это женщина вдохновившая меня, — сообщила генералесса, — она открыла мне глаза на правду. Ее звали Люси, но однажды ее стерли, — все в помещении взбудоражено зашептались и заохали, — она прекрасная женщина и борец, но к сожалению стала жертвой режима.
Айви рядом прикрыла губы рукой. Все присутствующие зашумели, а когда генералесса подняла руку, повисло молчание. На экране сменился слайд. Я наклонила голову набок, присматриваясь. Похоже на карту Циотона и окрестностей. Генералесса взяла в руки указку и опустила ее кончик на центр города.
— Здесь выносят приговор провинившимся и подвергают процедуре стирания, — указка сместилась за черту города, — а это маршрут, по которому двигается канвой. Где-то в это точке все обрывается, — генералесса обвила нужное место, помеченное как начало лесозоны, — мы не знаем что там. Но у нас есть добровольцы, готовые выяснить.
Мы с подругами радостно переглянулись. Айви так вообще позитивно хлопнула в ладоши.
— Ой, как здорово. А кто это? — она широко улыбнулась.
Генералесса повернулась к нашей компании и взоры всех остальных присутствующих тоже. Улыбка Айви сползла с лица.
— Кажется они о нас, — сдавленно выпалила я.
И в эту секунду, поджав губы, сползла немного вниз на стуле. К такому я на была готова. Наш план сводился к тому, чтобы найти помощь, но у оппозиции оказалось свое понятие помощи.
Губы генералессы раскрылись и понеслась вдохновляющая речь о том, как важно во имя Люси и других жертв режима бороться. Слова лидера оппозиции вызвали бурную реакцию у всех кроме нас.