Малфой начал спускаться ладонями вниз и легко проник под два слоя ткани, касаясь кожи ягодиц, а затем стянул ее шорты вместе с трусиками, и Гермиона послушно переступила с ноги на ногу, избавляясь от них. Его близость, запах парфюма, прикосновения — это то, что всегда отключало ее большой мозг. И сейчас она тоже уже мало соображала.
Руки Драко уже расстегивали пуговицы на пижамной рубашке, и сердце Гермионы застучало с бешеной скоростью, когда последний предмет одежды упал на пол. Она стояла перед Малфоем совершенно голая. И не способная сопротивляться.
В его глазах угадывалось желание — слегка прикрытых и с поволокой. Он не двигался, лишь держал Гермиону за талию и смотрел ей в глаза. Драко никогда не целовал ее первым, всегда ждал, что это сделает она. И она сделала. Опять.
Грейнджер обхватила его лицо и впилась поцелуем в приоткрытые губы, тут же встречаясь своим языком с его. Она прижалась к нему всем телом — факт того, что она совсем обнаженная, а Драко все еще одет, очень возбуждал. Гермиона льнула к нему, терлась твердыми сосками о ткань его рубашки. Она чувствовала себя беззащитной и готова была стать добычей Малфоя на сегодня.
Вернее, она уже давно ею стала. От него ей не убежать.
Она исступленно целовала его, спускаясь поцелуями по шее и торопливо расстегивая рубашку, будто ей отвели на это ничтожно мало времени, и она могла не успеть.
— Грейнджер, не торопись, — хрипло усмехнулся Малфой. — Куда ты спешишь постоянно?
Гермиона не обратила внимания на его вопрос и, справившись с рубашкой, расстегнула ремень и забралась под ткань боксеров. От ощущения ее ладошки на члене Малфой шумно выдохнул.
Так же спешно стягивая с него брюки свободной рукой, другой она водила вверх-вниз по уже каменному мужскому достоинству. Внизу живота все стянуло от предвкушения, что скоро Драко окажется в ней.
— Гермиона, — Малфой покачал головой и убрал ее руку от себя, намекая, что такими темпами представление закончится, даже не начавшись.
Она, будто очнувшись от забвения, перестала спешить и, развернув Драко спиной к столешнице, снова прильнула губами к его шее и мелкими поцелуями стала спускаться ниже к плечу, ключицам. Это значило только одно. У Малфоя напрочь вышибло все мысли из головы, и он сосредоточился на ее губах, которые мучительно медленно двигались вниз, туда, где они больше всего были нужны.
Гермиона опустилась на коленки и обхватила рукой твердую плоть, рассматривая ее и призывно приоткрыв рот.
— Грейнджер, — позвал Драко. — Ты делала это для кого-то, кроме меня?
Она замотала головой, прикусив губу. Драко был у нее единственным. Ей были противны даже мысли о том, чтобы таким способом ублажать другого мужчину. Гермиона знала, что Малфой гребаный собственник, и он не вынесет, если узнает, что в ее ротике побывал кто-то, кроме него.
Губы Драко тронула едва заметная теплая улыбка, и он надавил на затылок Гермионы, призывая к действию.
Она прикрыла глаза и несмело слизнула с головки выступившую каплю смазки. Малфой от ощущений сжал ладонь, собрав в кулак ее волосы.
Он не мог оторвать взгляда. Гермиона нежно посасывала его налившуюся кровью головку, обводила ее языком, и ему хотелось кончить уже только от этого вида и ее несмелых прикосновений. Эта ее осторожность и неопытность очень возбуждала Малфоя. Она продвинулась глубже, помогая себе рукой в такт движениям рта, и Драко неосознанно подался бедрами вперед. Послышалось ее сдавленное мычание от его неожиданного толчка.
Гермиона жмурилась и глубоко дышала носом, стараясь подавить рефлекс и не сбавлять темп, который стал задавать Драко. С каждым движением она вбирала его в себя все глубже, а самоконтроль Малфоя сходил на нет.
— Горло, Гермиона, — хрипло произнес Малфой, прилагая все усилия, что не кончить. — Расслабь его.
Грейнджер подчинилась, хотя не была уверена, что у нее это действительно получилось. Она вцепилась рукой в его бедро, второй не переставая работать у самого основания. Он использовал всю свою силу воли, чтобы сбавить темп и толкаться размеренно, дать ей привыкнуть.
— Да, умница… — выдохнул он.
Драко собрал ее волосы в хвост, другой рукой заправляя выбившуюся прядь ей за ушко и не переставая толкаться плотью в ее горло. Щеки ее раскраснелись, губы плотным кольцом обхватывали член, а зажмуренные глаза, кажется, слезились от его напора. Как же ему нравилась эта картина.
— Твою мать… — колени напряглись в предвкушении оргазма. — Грейнджер…
Малфой гортанно застонал. В ее неразработанной глотке было так узко, и Драко хватило несколько коротких толчков. Напряжение взорвалось внизу живота, и он запрокинул голову, все еще держа Гермиону за затылок, а другой рукой вцепился в столешницу, боясь потерять равновесие.
Грейнджер проглотила всю сперму, напоследок обсосала головку, стараясь не оставить ни капли, пока Малфой приходил в себя.
— Иди сюда, — Драко притянул ее к себе, как только она поднялась на ноги.
— Тебе было хорошо? — робко поинтересовалась Гермиона.
— Я не отвечаю на глупые вопросы, Грейнджер.
И он поцеловал ее.
Они кое-как дошли до спальни, не отрываясь друг от друга, пару раз не вписавшись в дверной проем.
Малфой слегка подтолкнул Гермиону, и она упала поперек кровати. Драко лег с ней рядом и приподнялся на локте, опустив руку к промежности Гермионы. Он тут же проскользнул в нее двумя пальцами — она была слишком мокрая.
Грейнджер простонала, повернувшись к нему, и нашла его губы, сплетаясь с ним в поцелуе. Он сцеловывал ее стоны, чувствовал, как она изгибается всем телом, пока он то замедлял, то ускорял движения пальцами внутри нее, а большим надавливал на набухший клитор. Она, такая податливая, стонущая, просящая о большем, срывала ему крышу. Он обожал ее стоны и до сих пор не мог объяснить себе, почему. Они были какими-то… другими. Не такими, как у всех.
Распознав среди нежных вздохов ее отчаянное тихое «пожалуйста», Малфой прекратил томить Гермиону и встал на колени между ее ног. Драко и сам уже был на пределе — его колом стоящий член просил новой разрядки. Он потянул Грейнджер на себя за бедра и резко вошел до упора.
— Да… — у нее вырвался стон.
Это будто было лучшее, что произошло с ней за весь день. Ощущение его внутри принесло ей… спокойствие. Он, наконец, рядом. Глубоко в ней. Там, где должен быть.
Драко не церемонился: он стал врезаться в нее со шлепками бедер о бедра, будто норовя проникнуть глубже, хотя глубже было уже некуда. Гермиона всхлипывала и закусывала кулак, стараясь подавить собственные крики, но даже это не помогало. Соседи не будут в восторге.
Драко смотрел на Гермиону. Ему так важно было видеть ее реакцию, то, как она ошалело извивается под ним, будто если он не будет смотреть, то секс потеряет смысл. И он действительно бы потерял, потому что в постели с ней Малфой всегда думал только о ней, и ни разу о своем удовольствии. Вид кончающей Грейнджер — это то, на что он никогда не устанет смотреть.
Она попыталась уловить его взгляд. Ей нравился такой Малфой. Властный, берущий грубо, обладающий. Ей хотелось запомнить его в этот момент.
Но его плоть, ощущающаяся где-то глубоко внутри нее мешала сосредоточиться на чем-либо, кроме грубых проникновений.
Внезапно он остановился и вышел из нее, разжав руки, мертвой хваткой державшие ее за бедра, и Гермиона рухнула на кровать, словно тряпичная кукла. У нее не было сил даже возразить.
Драко опустился на нее сверху и рассыпал быстрые поцелуи по ее соленой от пота коже, пока она пыталась отдышаться.