— Мне очень хорошо с тобой, Гермиона, — сбивчиво шепнул он. — Что бы ни происходило, помни об этом. Мне очень хорошо.
Он добрался до ее груди и легко вобрал острый сосок в рот, отчего Грейнджер вцепилась в его волосы. Драко не торопился: он целовал медленно, ласкал, смакуя каждый сантиметр ее груди и шеи.
Гермиона млела под его губами, но не нашедшее выхода напряжение тянуло внизу живота. Она подалась бедрами вперед в попытке найти член Драко, и ощутила мимолетное прикосновение его головки к своей промежности.
Малфой, почувствовав это, пристроился между ее ног и легко вошел на всю длину, а затем полностью вышел. Она разочарованно захныкала, поняв, что Драко не собирается снова проникать в нее.
— Так не интересно, Грейнджер, — прошептал он и потерся о ее носик своим. — Я хочу тебя сзади. Встанешь на коленочки?
Гермиона послушно поднялась и, ухватившись руками за кованое изножье кровати, встала на четвереньки и подняла глаза. И оторопела.
Она совсем забыла, что прямо напротив ее кровати зеркало в пол.
Малфой хищно ухмыльнулся, и стало понятно — он хочет, чтобы она смотрела. Видела, как он будет брать ее, видела собственное удовольствие.
Драко пристроился сзади. Все внутри Гермионы сжалось от предвкушения и бесстыдного зрелища в зеркале.
Толчок.
Гермиона закатила глаза, с силой впиваясь ладонями в металл. Ей всегда нравилось, когда он был сзади.
Она поймала голодный стальной взгляд в отражении. Драко не отводил от нее глаза, медленно и глубоко погружаясь внутрь, с упоением наблюдая, как ее распухшие от поцелуев губы складываются буквой О, и она тихо стонет в такт.
Даже в такие моменты она умела быть нежной. Даже когда он трахал ее на кухонном столе, ее эта нежность сочилась отовсюду, поглощала его с головой. И невероятно возбуждала.
— Теперь сама, — он почти вышел и замер, убрав руки с ее бедер.
Гермиона медленно, не прерывая зрительного контакта, толкнулась назад, насаживаясь на его каменную плоть. И еще. И еще. Быстрее. Глубже.
Драко опустил глаза, упиваясь видом того, как шлепаются ее ягодицы о его пах, как член полностью исчезает внутри нее, где так горячо и узко.
Его выдержке приходил конец. Он толкнулся Гермионе навстречу и она вскрикнула, но не перестала подаваться бедрами назад, чувствуя, что где-то глубоко внутри его головка задевает чувствительную точку.
Звуки шлепков бедер о бедра тонули в ее криках и его тяжелом дыхании.
Он взял в кулак копну каштановых волос, поднимая голову Гермионы, чтобы она смотрела в зеркало. Ей было больно, но ощущения внизу живота притупляли любую боль — физическую и моральную. И все, чего Грейнджер сейчас хотелось — это кончить.
Она видела, как Драко чуть не рычал, рвано двигая бедрами ей навстречу, как перекатывались мышцы на его руке, пока он сжимал копну ее волос в кулаке. Перед ней словно был экран, а на нем жесткое порно, где главная героиня — она сама.
Драко уже не контролировал собственные движения, вколачиваясь в тугую глубину. Не чувствовал, насколько сильно тянет Грейнджер за волосы, насколько сильно впивается пальцами в ее бедро, так, что останутся синяки. Звуки ее криков вперемешку со всхлипами и подступающая разрядка под корень снесли его самоконтроль.
Грейнджер вскрикнула, и ее бедра задергались от оглушительного оргазма, а Драко рваными короткими толчками продолжал вбиваться в нее, чувствуя, как она сокращается вокруг него. И то, с какой частотой и силой она сжималась, подвело Малфоя к разрядке.
Он гортанно простонал и потянул ее на себя за волосы, придерживая рукой за талию, чтобы она не упала. Гермиона прогнулась в спине и Драко укусил ее за плечо, изливаясь в нее.
Они простояли так не больше минуты, переводя дыхание, затем Гермиона высвободилась и на четвереньках добралась до подушки и рухнула, кое-как завернувшись в уже скомканное одеяло.
Малфой молча пошел в душ, и Гермиона как ни старалась себя пересилить и дождаться Драко, все же заснула под приглушенный шум воды в ванной. Она так устала. И речь не только о сегодняшнем дне.
Вид спящей Грейнджер заставил Драко улыбнуться. Он застегивал рубашку, стоя в проеме ее комнаты, и думал о том, что ему по-прежнему спокойно рядом с ней. Как бы она себя ни вела — злилась на него, демонстрировала недовольство всем своим существом или же искренне улыбалась ему — рядом с ней было хорошо. Будто она его панацея. Излечивала от всего.
Здесь, в ее скромной квартире или в номере гостиницы — где бы они ни встречались — ему было одинаково хорошо. И каждый раз, когда закрывал за собой дверь, он до дрожи боялся, что в следующий раз она его отвергнет. Что не будет следующего раза. Потому что прекрасно понимал, насколько она истощена, насколько ей больно каждый раз видеть его и знать, что через какой-то час он снова уйдет. Уйдет в свою жизнь, в которой для нее места нет.
Он винил себя за то, что откровенно не разговаривал с ней, что заставил ее думать, будто она для него всего лишь вариант досуга. Ему столько хотелось ей сказать, но язык не поворачивался. Он ненавидел себя за это. Он такой — черствый, грубый, местами резкий в высказываниях, но Грейнджер любит его до беспамятства. Любит, прекрасно зная, сколько в нем дерьма. И от этого сжимается сердце.
Драко заставлял себя не возвращаться к ней. Однажды уйти и не вернуться, чтобы дать ей шанс жить нормально. Каждый раз говорил себе, что это будет последний. Но не получалось.
Он даже думал, что она опоила его, поэтому и задал ей этот вопрос. Его тянуло к ней так же сильно, как много лет назад, и он едва ли мог найти этому объяснение.
Но сегодня она просила его уйти. Впервые Гермиона сказала это.
«Конкретно сейчас хочу, чтобы ты ушел».
И, наверное, так будет лучше. Она справится без него. Ей обязательно станет легче.
«Мое терпение лопнуло».
Первый шаг к свободе она уже сделала.
Драко наклонился и оставил невесомый поцелуй у нее на лбу. Она часто целовала его так. А он ни разу. Слишком интимным казался ему этот жест, слишком трепетным, а Малфой едва ли был трепетным. Особенно в отношении Грейнджер.
Ему не хотелось уходить, и, казалось, теперь они поменялись местами. Гермиона уснула, даже не дождавшись его. Ей теперь плевать, что он станет делать дальше. Уйдет или останется? Она предпочла лучше заснуть, чем узнать это.
Она спит. Ее больше не волнует Драко Малфой.
Телевизор все еще работал, на столике все так же стоял полупустой бокал и початая бутылка белого. На диване валялась вторая пустая. Может, Грейнджер выпила ее не в одиночку? Может, действительно было свидание?
Может, ты, Малфой, не первый, кто сегодня побывал в ее постели?
Взгляд зацепился за виднеющуюся из-за диванной подушки деревянную коробку. Странная вещица для хранения на диване.
Драко присел и вынул изделие из-под подушки. Оно больше напоминало шкатулку. Внутри была куча сложенных в несколько раз листов пергамента, и Малфой мысленно усмехнулся, удивляясь, как же Грейнджер допустила, чтобы бумаги хранились в таком беспорядке.
Он развернул первый попавшийся пергамент.
12 октября 2002 года
…Мне всегда казалось, что между нами есть какая-то связь, и поэтому мне хочется думать, что сейчас ты тоже вспоминаешь обо мне. Хочу, чтобы ты знал — я очень люблю тебя. Ты говорил, что это пройдет со временем, но, как видишь, время проходит, а моя любовь к тебе — нет…
…С любовью, твоя Ламби.
Руки задрожали. Малфой даже не дочитал и спешно развернул следующий.
3 марта 2003 года
…Как бы я ни хотела тебя забыть, у меня не получается. И, наверное, не получится никогда. Если бы мне предложили заново прожить тот последний год в школе, я бы согласилась. Мне было так хорошо с тобой, и я бы многое отдала, чтобы ты снова был рядом…