Итак, в конце концов я собралась с силами и заказала билет до Варшавы. А после бродила по улицам, прощаясь с Парижем, который стал для меня городом любви в прямом смысле этого слова. Эти чудные улочки, взбирающиеся на гору, в просвете которых виднелось просторное небо… острые шпили готических соборов, стремящихся ввысь. И маленькие кафе, в которые я так любила заходить по пути — и когда была безмерно счастлива, и когда чувствовала подступавшее к горлу отчаяние. Все это теперь предстояло оставить в прошлом.
Вечером, когда Александр погасил свет и скользнул ко мне под одеяло, я сказала:
— Послезавтра я уезжаю.
— Куда?
— Возвращаюсь домой, в Варшаву.
Долгая пауза. Тишина.
— Уже заказала билет и сообщила о своем приезде дочери…
— И мне говоришь об этом в последнюю очередь, — услышала я его голос.
— Самое трудное я всегда оставляю напоследок.
И опять тишина. Потом его голос в темноте:
— У меня к тебе другое предложение, я хочу, чтоб ты поехала со мной на Майорку.
— На Майорку? Ты хочешь туда поехать? Зачем?
— Там живет один мой родственник. Он нас приглашает к себе в первых числах июля, недельки на две-три.
— Нас? А откуда он знает про «нас»?
— От меня. Если нет никаких медицинских противопоказаний, можем паковать чемоданы.
Так, значит, каникулы? Это были мои первые каникулы за много лет. Очень давно я отдыхала на Балтике, в Юрате, где у нашего университета был свой дом отдыха. Поехала туда на неделю, посчитав, что большего себе позволить не могу. Для меня это была нерациональная трата времени. Я — ученый, а если ты ученый, то никем другим быть не можешь. И уж, конечно, не можешь позволить себе роскошь быть женщиной, бредущей по кромке морского берега с босоножками в руках. Тогда, в Юрате, я ежедневно ходила к морю смотреть на закат солнца. Другие тоже приходили, в основном парочками. Обнявшись, брели вдоль берега, соленая морская вода ласкала их босые ступни. Мне море тоже обдавало ноги волнами, но на песке, опережая меня, бежала только одна тень — моя. Именно тогда я пожалела, что мне некого любить…
Путешествие на Майорку… это, это… словно отсрочка приговора. Дольше в Париже я оставаться не могла. Контракт с Сорбонной закончился. Остаться как любовница Александра? Скорее это удел Нади. Можно было бы с головой окунуться в любовь, но не к мужчине на много-много лет младше меня. Александр в роли моего любовника — да, это вполне приемлемо. Но я в роли любовницы… Вроде бы то же самое, однако есть огромная разница. До сих пор мое пребывание в Париже было обосновано договором с университетом, оправдывалось моей профессией. А теперь?
Профессор Муллен был не в восторге от идеи отдыха на жаркой Майорке. Смена климата в моем случае вообще была делом рискованным, не говоря уже об июльском пекле Испании.
— А если у вас снова начнется кровотечение?
Александру о разговоре с профессором я ни словом не обмолвилась — очень хотелось поехать с ним. Разумеется, страх у меня был, но я решила рискнуть. Я бросала вызов своему телу, которое в последнее время то и дело навязывало мне свой диктат. Было уравнением со многими неизвестными, в любую минуту могло захватить врасплох, изменить мои планы — или переодеть в больничную рубаху, или же потребовать ласки любовника. Я даже подумала, что в постели мы составляем треугольник: он, я и оно… Все, что с нами происходило, делалось с его высокого позволения. А теперь я решила противостоять ему, подвергнуться опасности. Вполне возможно, что оно захочет отыграться на мне.