— Патрик, милый, ты можешь быть совершенно спокойным. — Сестра Бонавентура нежно улыбнулась. — Господь наш не оставил тебя, он лишь продлил твой путь. Подумай, ведь новая жизнь открылась перед тобой. Ты можешь теперь все обдумать, вспомни свои прежние ошибки, чтобы больше не повторить их. Твоя жизнь ведь только начинается.
— Да что это за жизнь! Я и так уже все передумал, когда сидел часами у камина и слушал радио или старые пластинки. Что могу я сделать?
— О, очень много! Весь мир перед тобой.
— Но разве я уже не умер? Где же моя душа?
— Она с тобой, умерло только твое тело. У тебя теперь просто новые родители, вот и все.
— Ничего себе «вот и все». Я же человек! Опять все это переживать. Да и родители, конечно, тоже, не подарок. Оба ненормальные.
— Патрик, ты должен почитать своих родителей. Всегда. Ты разве забыл десять заповедей?
— Да нет, помню я их, хотя, признаюсь, точный порядок уже как-то подзабыл, придется мне их еще подработать. Так что не волнуйтесь, сестра. И вообще, что это вы обижаетесь на мертвого?
Шамаш усмехнулся:
— А ты, я вижу, не такой уж дурак. Короче: скоро тебя выпишут и отправишься учиться. Надеюсь, ты в школе быстро освоишься.
— А куда? Ведь сейчас уже середина учебного года, где же меня примут?
— Ну, не волнуйся, куда-нибудь примут.
— Что значит «куда-нибудь»?! Я надеюсь, не в какое-нибудь паршивое протестантское заведение? Сестра Бонавентура, не позволяйте ему.
Шамаш с интересом взглянул на Патрика:
— А тебе что, действительно не все равно, в протестантской школе учиться или в католической?
Тот смутился и пожал плечами.
— Я не знаю, мне всегда казалось, это очень важно. Учиться у протестантов — это же ужас! Я понимаю, вы у нас человек посторонний, но ведь не настолько же, чтобы совсем не знать наших проблем.
— Ваши проблемы! — Шамаш вспыхнул. — Да разве это проблемы! Неужели вся эта игра для вас — всерьез? Ты подумай лучше о моей стране!
— Простите, но вы не должны так говорить. Мы родились в этой стране и все это — наше наследство. Я понимаю, теперь оно может выглядеть как-то странно, глупо даже, а иногда — и страшно, ну, там, на Севере… Да и у нас тоже бывает… Нет, — голос Патрика дрогнул, — не думайте, доктор, что я на стороне террористов, им, я думаю, просто часто заняться нечем, вот они и играют в свои игры… Но… Есть вещи, которые я не могу переступить. Я уже пытался, давно, в молодости. И не смог.
Сестра Бонавентура молча сопела, раздувая ноздри и поджав губы.
— Не волнуйся, — Шамаш улыбнулся, — я не собираюсь отдавать тебя в протестантское логово. Я договорился с одним моим знакомым, он священник…
— Неужели — мусульманин?!
— Ты опять шутишь! Нет, он католик, он — директор небольшой школы для мальчиков в Дублине.
— Ну что же, папочка, если ты и школу сумел для меня сделать, придется мне туда идти. Но, признаюсь честно, я как-то не могу представить себе, что за стенами этой больницы есть что-нибудь еще. Я все никак не могу проснуться, что ли. Я ведь ни разу еще не мог хотя бы просто выглянуть в окно, увидеть небо. Может, вы все это сочинили, а я все-таки умер тогда, и вот адские мне муки за то, что так бессмысленно прожил свою жизнь.
— Перестань, Гильгамеш, — резко сказал Макгрене, — на, прими эту таблетку, а завтра, если у тебя настроение не изменится, твоя мать, которая так любезно вызвалась стать ею, возьмет тебя с собой в город, вы погуляете, походите по магазинам, кстати, купите все, что тебе нужно. Хочешь?
— Ну, конечно, очень хочу. Прямо не верится… — Патрик взял со столика стакан с водой и медленно запил протянутую таблетку.
— Доктор, вы меня простите, я до сих пор еще не все понял. К этому ведь так трудно привыкнуть. Если вам грублю, то ведь я так волнуюсь, ведь это, наверное, очень трудно — опять вдруг стать молодым. Сейчас жизнь-то совсем другая. — Он зевнул. — А вы для меня, не сердитесь только, все равно еще мальчишка. Но я привыкну. Я научусь…
— Да, да, мальчик мой, — в голосе Шамаша звенело торжество, — конечно, ты научишься, ты все скоро поймешь. Только подумай: ты опять стал молодым, все пути перед тобой открыты, но твой жизненный опыт, твои знания — все это тоже никуда не делось. Представь себе, насколько ты сейчас выше других!