Шанс познакомиться с Аланой – минимальный. Череда случайностей – и жестокая насмешка судьбы. Им никогда не быть вместе.
Он пытался успокоиться, посмотреть со стороны. Может, это просто временное помешательство? Сладкая послушная девочка, прекрасный секс. Алана исчезнет из его жизни, исчезнет и влечение.
При слове «исчезнет» Шади хотелось грызть хвост, причем в гуманоидной ипостаси. Сейчас, как никогда, пригодился бы совет отца. Шади машинально дотронулся до бусинки в волосах. Не было такого обычая, он сам придумал, чтобы не забывать: самая большая бусинка – отец, самая красивая – мать, поменьше – братья и сестры.
Шади родился не зверем. Мать забеременела и выносила ребенка – единственного. Остальные дети появились на свет котятами: Алишка, Малло и Руби, Верт и Зойи, Рут, Ламми и Кор. У него много братьев и сестер. Сейчас, может, стало еще больше. Шади давно не был дома.
Он принес одежду – чистую и сухую – и терпеливо ждал, когда Вишенка выйдет из душа. Он редко мог позволить себе ничего не делать, и это приятное совпадение, что именно сейчас можно ненадолго расслабиться. От своего слова он не отступит – и будет альфой для Аланы столько, сколько потребуется. Для этого не нужно постоянно находиться рядом с ней.
Вишенка появилась в комнате – чистая, розовая, распаренная после мытья. И завернутая в полотенце.
- Иди сюда, - позвал Шади.
Мокрую тряпку долой. Алана шумно вздохнула, но не возразила. Умница. Шади поцеловал ее в живот, посмаковал запах и подтолкнул к стулу, на котором лежала одежда.
- Я быстро. Подожди меня тут, - попросил он и закрылся в душе.
При желании о хвосте можно и не забывать – специальный гель для шерсти, моментальная сушка, пара взмахов щетки. Когда Шади вернулся, Вишенка чинно сидела на стуле. В комнате прибрано, кровать перестелена.
- Я знаю, как тут стирать, - сообщила Вишенка. – А уборщики где? Или по старинке пол помыть?
- Не надо ничего мыть. Пойдем.
Не в кают-компанию и не в рубку. Шу отсидит свою вахту до обеда. Шади привел Вишенку на площадку со смотровым окном. Здесь было как-то… уединеннее. Да и просто красиво. Куда еще можно пригласить девушку на космическом корабле?
Он точно знал, куда повел бы Алану в родной долине. Летом – на холм, усыпанный цветами. С него открывался вид на реку и лес на другом берегу. Зимой – через замерзшую реку в тот самый лес, любоваться деревьями в инее.
Вишенка молчала. Что ж, это он хотел поговорить.
- Мы летим на Даржу, там нас ждут друзья. В моей команде еще двое перевертышей.
- Людей совсем нет? – вырвалось у Аланы.
- Нет. Пожалуйста, не перебивай.
Она кивнула и отвернулась, уставилась на звезды.
- На Даржу я тебя не оставлю, но по магазинам пройдемся, купим, что нужно. Скажи, у тебя есть кто-нибудь еще, кроме той ненормальной тетки?
- Нет. Или есть, но я о них не знаю.
- Тетка – сестра…
- Матери.
- А отец?
- Я его не помню. Не уверена, что видела. Шади, у меня никого нет. – Она помолчала и добавила: - Только ты.
«Только ты». Эти простые слова ударили под дых, выбила воздух из легких. Он раздраженно ударил хвостом по ноге.
- Прости, - поспешно произнесла Алана. – Я не хотела.
- Не хотела? Почему ты извиняешься?
- Не хотела стать проблемой. Не планировала. Я мечтала сбежать, но не думала о том, что будет дальше.
Шади почувствовал раздражение.
- Мне казалось, этот этап мы уже миновали. Или ты не понимаешь, что я взял на себя заботу о тебе добровольно и по собственному желанию?
- Наверное. – Она повела плечом, так и избегая прямого взгляда. – Мне показалось, что я… что ты… что я тебе нравлюсь. И твои слова… я решила, ты хочешь, чтобы я была рядом…
- Так и есть. – Шади попытался обнять Вишенку, но она вырвалась и отошла на пару шагов. – Так и есть. Ты мне нравишься. И я хочу, чтобы ты была рядом.
- И поэтому мы сейчас обсуждаем, где мне жить дальше? – горько спросила она. – Мне все равно, и Даржу подойдет. Если ты поможешь мне оформить фальшивые документы, и никто не будет знать, кто я, то не пропаду. Ты же это хотел мне предложить? Новые документы, деньги на первое время.
Она не кричала, не возмущалась и не плакала. Похоже, жизнь научила Алану сдержанности. Отчаяние и боль она умело прятала, вот только Шади чуял и этот запах. Это невыносимо, потому что среди перевертышей мало эмпатов, и такие нюансы они чувствуют только от своих истинных половинок.
Возразить нечего. Шади собирался оставить свою единственную.