Кемаль Аль Мактум еще не раз предстанет мне в ином виде. А пока что я вдыхала его запах кожи. Пропускала через рецептор ласки. Повторяла себе, что выбора мне не оставили… и старалась не думать, что получать удовольствие жертвам насилия не пристало.
Аллах милосердный. Я потеряла голову, когда дерзкие пальцы начали ласкать закрытые створки моего женского естества, и снова тихо застонала, но Кемаль накрыл мои губы своими, вбирая неудержимые чувственные звуки. Теперь я уже не понимала, хочу ли, чтобы он избавил меня от подобной участи. Нет, я хотела знать, чем кончится это странное, несдерживаемое возбуждение, этот неотвязный трепет внутри.
Кемаль отпустил мои руки и, сжав голову в огромных ладонях, жадно поцеловал. Я почувствовала, как низ живота давит твердая плоть, но вместо всплеска тревоги ощутила жар. Словно теплое солнышко рассыпало свои яркие лучи в изгибы трепещущего тела.
Мысли лихорадочно метались, и хотя разумом я сознавала, что сейчас произойдёт неотвратимое, тело требовало совсем иного. Я понимала, что избежать искушения не удастся. Аллах, как я ненавидела свое предательское тело, и как желала сейчас ненавистного мне человека!
Я почувствовала, что Кемаль начал медленно входить в меня. Но тут же замер, глядя в глаза.
— Я хочу тебя, гордая луна. Ты моя, и я никогда не откажусь от тебя. Попросишь, чтобы я остановился? Все еще хочешь, чтобы отпустил тебя?
На тонких чувственных губах Кемаля заиграла торжествующая улыбка. Он прекрасно знал, что победил, и сейчас возьмёт свой самый ценный трофей — моё желание.
— Скажи, Газаль! Скажи, что не хочешь, чтобы я останавливался!
Я ненавидела Кемаля Аль Мактума. Но происходило что-то странное. Никакая сила не могла остановить меня сейчас! Я обвила руками его шею и выдохнула:
— Не останавливайся.
И тут же застонала от восхитительного ощущения наполненности. Одним сильным рывком мужчина вонзился в меня, заполняя, растягивая, казалось, разрывая на части. Но его губы заглушили сладостные (или отчаянные, сама не поняла) крики, хотя ногти судорожно вонзились в его спину.
— Не противься мне в этом никогда, пустынная роза с шипами. Обещаю, что никогда не сделаю так, чтобы тебе было больно или плохо. Только не в этом, моя Газаль.
Его слова прожгли мою кровь расплавленным золотом. Я больше не думала о том, что совершила предательство, и по мере того, как он все глубже входил в меня, убыстряя толчки, наслаждение росло. Я самозабвенно отдавалась, встречая на полпути каждое движение шейха Кемаля. Он держал мою волю и сознание с настоящем раю, и сопротивляться этому становилось все сложнее. Да я и не стала.
Потому что уже спустя несколько восхитительных минут мой опасный и желанный похититель унес меня с собой далеко-далеко, пока мои глаза не открылись от изумления, и мы не слились в хриплом стоне и сердцебиении, став единым целым….
Кемаль Аль Мактум подарил мне наслаждение. Нереально сильное. Такое, которое я не испытывала даже во время медового месяца со своим мужем Далилем. Но теперь, когда я, все еще ошеломленная от пережитых ощущений, лежала под ним, наступило отрезвление, а вместе с отрезвлением вернулась ненависть, еще более острая.
Я проклинала себя за постыдную слабость. Я поклялась Аллахом, что никогда не отдамся Кемалю по доброй воле, но малодушно уступила, и не могла простить себя за это. И умом понимала — угроза наказать рабов здесь совершенно ни при чем. Произошло то, чего так боялась. Теперь мне понадобится вся выдержка, чтобы не съесть себя поедом за слабость.
Я открыла глаза, бросив на Кемаля взгляд, полный презрения и ненависти. Но его лицо было беспристрастным, глаза — холодны. Он не собирался забирать мои страдания.
— Ты стала моей, и я никогда не отпущу тебя, Газаль. Не отпущу до тех пор, пока ты не отдашь мне сове мятежное сердце, — твердо сказал Аль Мактум наконец и лег рядом, но тут же притянул меня к себе, не позволив отшатнуться. — И знай: если когда-нибудь ты попытаешься сбежать от меня, обязательно найду и преподам тебе такой урок, что эти мысли больше не посетят твою голову. Даю тебе слово.
Глава 7
Казалось бы, самое страшное осталось позади, и бояться у меня больше нет никакого повода.
Так я думала, открыв глаза с первыми лучами солнца и глядя на спящего рядом Кемаля. Уже по одному этому факту можно было представить, насколько сын горячих песков одержим мною. В пустынных племенах даже муж не оставался в постели жены до утра, тем самым подчеркивая свою доминантную роль. После хальвета женщина отправлялась на свою половину.