- Ну что теперь делать!? Вот тронули торговлю, а там евреев пруд пруди. Тут меня уже американцы диктатором обзывают. Сталинский режим возрождаю. Вся политика разрядки коту под хвост! - Брежнев стал рукой массировать грудь, типа болит сердце.
- А сколько я сил положил для этого - всю жизнь! Весь Запад недоволен, притесняем евреев….
Поднес газету близко к лицу, сощурился, вчитываясь в текст.
- Ну, это же врут! Врут!… Ну что пишут, ты посмотри Витя!…Я не антисемит. У нас Витя в гражданскую, в Каменском, когда Петлюровские погромы евреев и поляков начались, семья евреев укрывалась. Вместе жили, из одного чугунка картошку ели, хлеб делили. Нормальные люди. Ну, какой же я антисемит? Ильич по старчески, опустив плечи, стал ходить по кабинету туда - сюда. Как маятник.
- Как теперь быть? Что делать?
- Лень ты в панику не впадай. Чего на буржуев смотреть. Врали, врут, и будут врать. Им хоть всю ж… вылижи, все равно недовольные будут. Запад нас по природной сущности ненавидит. И при царе - батюшке то же было. Всегда, мягко говоря, не любить будут. Так, что не расстраивайся так.
- А все ты, Витюша. Да мне все это надо? Брежнев схватил бутылку минеральной воды, налил полный стакан, выпил махом. Недовольно поморщился.
- Соленая какая - то вода. Надо сказать пусть в графин простой родниковой воды нальют что ли… Не могу я Викторин, всего того, что ты мне навязываешь делать. Не нужно мне все это. Вот Меченого снял. Теперь конец этой, как её там? “Перестройке?” Теперь этому безобразию не быть. Зачем дальше ворошить? А легко мне старых партийных товарищей менять? Лезть опять в эту политическую борьбу. Гадюшник этот. Легко мне разговор с Костей дался? Сам знаешь, как сердце колотилось.
Вчера на дачу в Завидово приезжал Черненко. Разговор был не простой. Лучший друг сразу выложил о встрече с Сусловым на набережной. Брежнев по мере рассказа бледнел все больше, как показалось Черненко Брежнев в ступоре, напуган. Со стороны посторонних внутренний диалог между “сиамскими близнецами” так и выглядел.
- Доигрались Викторин. Как теперь быть? С этой таблеткой еще пристал. Где ее брать?
- Не волнуйся Ильич. Дадим задание Андропову, пусть в гебешных институтах поломают голову. Что нибудь, придумают - изобретут. Тем более я что-то такое припоминаю. Где-то читал, какие-то научные работы велись в это время. Обещай, обещай таблетку Черненко, только говори, что лекарство очень трудно делать. Процесс трудоемкий, дорогой и материал исходный в очень ограниченных количествах можно получать.
Брежнев дал развернутый ответ Черненко.
- Вот видишь Костя, какая таблетка не простая. Но верному - Ильич интонацией выделил-верному сыну партии думаю, будет такая таблетка. Эффект ты сам видишь - налицо. Ты Костя надежный боец партии и мой лучший друг. Я тебя включу первым в список на лекарство. Но…
Опять к Викторину - замер в ступоре.
- Когда обещать? Срок, какой? Таблетка когда, готова будет?
- Говори год,… нет полгода, должно хватить на получения, какой-нибудь таблетки омолаживающей. Подсказал “брату” Викторин.
- Первая таблетка твоя Костя, нет…. в смысле вторая, первая моя. А вот чего там, про меня еще наш главный “идеолог” говорил? Давай по порядку.
Пока Черненко говорил, Викторин как кочегар на пароходе вкалывал, борьба за здоровье подшефного была не шуточной. Сердце Брежнева колотилось, как молот. Давление росло. Как бы паровой котел не взорвался, думал Викторин. Еле справляюсь, нельзя же так. Как говаривал мой батюшка, царствие ему небесное, не корову проигрываем. Что так волноваться? Брежнев сидел бледный, бульдожьи щеки тряслись.
-Это что происходит? …Ты смотри Викторин, это против меня. Смотри, что Суслов удумал - группу против меня сколачивает. На мое место нацелился.
Генсек резко встал с дивана и нажал на кнопку вызова персонала на столе. Через 30 секунд, как по волшебству в дверь постучались. Леонид Ильич звали?
- Это кто? Ты Володя? Дай сигарету.
- Вам же нельзя Леонид Ильич - врачи запретили. Брежнев резко, вибрируя голосом.
- Я сам себе врач. И не забывай, что еще и Верховный главнокомандующий. - Ильич жадно затянулся. Черненко хрипло задышал. Встревожено посмотрел, как после каждой затяжки малиновый огонек жадно пожирает сигарету. Вдохнул сигаретный дым, натужно и долго закашлялся. Астма не любит дыма.
- Леня ты зря это … курить опять зачал. Только вот здоровье выправляться начало. Вредно тебе курить. Черненко, похоже, искренно был озабочен состоянием друга.
- Знаю, что вредно, но с вами тут закуришь…Значит Суслов….Старый замшелый сучек, пень трухлявый. Все не успокоится. “Капитал” ему мой не нравится - мешает … Наоборот должен радоваться, что его товарищ по Политбюро, да не просто член, а Генеральный секретарь такие нужные книги читает. Вот смотри Костя, когда я не лез никуда… - Тут шеф настороженно впился взглядом в собеседника.
- Ну, в общем, болел, не вмешивался в дела, и в его Суслова “епархию” тоже, все было хорошо. А теперь он свою группировку сколачивает. Или я не прав Костя?
Костя с красным лицом, серебристой седой головой напоминал снегиря, только хриплое дыхание убеждало в обратном. Костя растерянно мял мочку уха.
- Леня может ты горячишься? Ты Михаила Андреевича давно знаешь. Он тебя всегда поддерживал. И когда Никиту снимали и когда Шелепина. Встревожен Суслов. Непонятно, что происходит, что ты делать собираешься.
Брежнев нервно загасил окурок в горшке с цветком герани.
- А думаешь, разлюбезный мой друже Костя, я разумию, шо робить? Но робить треба, треба черт его возьми! - Ильич схватил со стола папку.
- Вот особая папка, у тебя самого такие же материалы. Андропов и МИД шлют. Каждый день вынужден читать…Людей накормить не можем. Мясо с костями,…. говядину эту, советские люди за Уралом часто видят на прилавках? И военные тоже мяса не видят. Им выдают на руки по 2кг, и что бы сослуживцы ни видели…. Не всех так поощряют. Да что там за Уралом, отъедь на 120 километров от Москвы загляни в магазины - одни макароны, да чепуха всякая. Апельсины, бананы, ананасы, детишки не пробовали, только на картинках видят. И спрашивают у мам и пап, что это такое, да какое оно на вкус. И что им сказать на это? А о манго, да киви, что моя медсестричка любит…- Ильич огорченно махнул рукой.
- Вот вроде взялись за жуликов в торговле и что? Опять читаю - дефицит. Только в Москве, Ленинграде, в столицах союзных республик, да в Прибалтике стало получше. Но люди, как ездили поездами, эшелонами за колбасой и другими дефицитами так и ездят в эти столицы. То есть все по-прежнему, только рапорты победные, сколько посадили. А почему Костя? Почему?
Повисла напряженная тишина. Черненко закрыл лицо руками, замотал головой.
- Да, Леня, делаааа… Может надо, как “Хозяин” в 37 годе железной рукой перетрясти, перестроить, загнать всю шушеру перерожденческую на Колыму. Пересажать всю эту торговую сволочь, набрать молодых комсомольцев, как партия поступила после Гражданской войны. Помнишь, голодали, одевались, кое-как, но наказ партии выполнили, подняли страну из разрухи.
Брежнев порывисто обнял Черненко. Поцеловал в губы. Ну, любил шеф так выражать свои чувства. У каждого свои слабости.
- Ты мне не только друг, Константин, но и боевой товарищ, настоящий большевик-ленинец. Я это ценю, и партия ценит. Думаю еще одну звезду Героя Социалистического труда ты, несомненно, заслуживаешь. Сегодня же подам в Президиум Верховного Совета ходатайство. Думаю, мне не откажут.
Леонид Ильич был совершенно честен и искренен, в своем решении наградить Черненко. Викторин, не стал вмешиваться. Этого не перебороть. Хочет порадовать друга, что поделать. Ильич был человек не жадный до наград, в смысле наградить соратников. А что? Пусть порадуются. Радостей мало в жизни остается в их возрасте. Ну а страсть к наградам самого шефа понятна. Прошел всю Великую Отечественную, а наград жидковато. Считал, что зажилили награды. И после войны, остро переживал, что у других полный “иконостас” из медалей и орденов на груди. А у него два ордена Красного знамени, Красная звезда и орден Богдана Хмельницкого, пара медалей…. скромно, в общем, на груди было. Хотя для кого, как и с чьей колокольни глянуть.
- Костя давай оставайся на вечер, повечеряем вместе. Мне тут окорок медвежий прислал Володя Щербицкий, где - то на Алтае “мишку” подстрелил. А по Суслову думаю так. Суслов это…-