Ильич подошел вразвалочку к шлифовщику. Посмотрел на рабочего, нюхнул воздух. В нос шибануло “амбрэ”. Рабочий взволновано перекладывал инструмент, руки слегка подрагивали. Генсек обернулся к стоявшей за спиной толпе.
- Тааак… здесь всё ясно. А где мастер участка?
Мастер участка Котов в свое время был лучшим рабочим. Но тяжелый труд и неурядицы в семье сильно напрягали. Способ выхода из семейного кризиса после развода был прост - пропустил стаканчик и легче. И все чаще стал Котов прямо на рабочем месте прикладываться к бутылочке. А сегодня, как обычно с утра, он уже заглядывал в свой шкафчик - поправлял здоровье. И когда на его участке появилось высокое начальство, предпочел скрыться в инструментальной.
Ильич нахмурил брови. Перед ним происходило перемещение начальствующих лиц, но никто не выходил.
-Так, мастера нет. Где начальник цеха? - Из толпы вышел под два метра роста, с почти казацким чубом и повисшими усами бледный начальник цеха Борисенко. Был он нрава веселого, силы не мерянной и прошел все ступеньки карьерного роста от станочника до начальника цеха. Сейчас он ждал только худшего.
-Ну, подойдите, товарищ начальник, поближе. Мы поговорим пока с Вашим подчиненным, а вы послушаете.
Участникам войны всегда есть о чем поговорить. И поговорили, Брежнев слушал все внимательно. Потом Ильич, уже собираясь уходить, спросил, что мол, Иваныч тебе надо? Как у золотой рыбки можешь попросить.
Шлифовщик указательным пальцем с черным обломанным ногтем постучал по бутылке. Та жалобно зазвенела - “дзинь, дзинь”.
- Вот, Леонид Ильич, смотри, водочка-то дорогая стала, особенно и не разгуляешься. А пожелать, …так это … главное, что бы был мир. Не допустить войны проклятой. Вот это я и желаю, - ухмыльнулся Комаров.
- Посмотрим, чем могу помочь - Брежнев, поманил пальцем начальника цеха.
- Рабочего отправить домой, пусть отдыхает. Но строго не наказывать, предупредить, лишить премии. А ты сам, голубь, становись к станку. Не можешь заставить соблюдать порядок, работай за него сам.
Генсек засмеялся и пошел. Но, аккурат перед седьмым ноября, появилась в магазинах новая водка по 3 рубля 12 копеек. Прозвали ее в народе Брежневка.
Поговорив с рабочим, Ильич в окружении обеспокоенных руководителей предприятия прошёл, минуя банкетный зал, в кабинет директора. Было о чём побеседовать. И тут уж Брежнев отыгрался на чиновничьей братии по полной программе за все те слова, что говорил ему Викторин. На совещании кроме чиновников завода присутствовало всё руководство горкома и новый премьер Байбаков. Генсек, заглядывая в записку и не стесняясь “татарских” выражений, охарактеризовал положение в нашей тяжёлой промышленности:
- Начальников до …, а порядка нет. Станки до сих пор тридцатых годов выпуска. Это рабочим надо сказать спасибо, что они ещё работают. А вы, какого смотрите? Почему не внедряются активно станки с ЧПУ? Все новые станки должны выпускаться только с ЧПУ. Мне тут вот стало известно - Ильич глянул в записку - на западе давно используются гибкие системы производства. Вы про это не знаете? Пока мы все в ж … не оказались, гибкие системы надо срочно внедрять и у нас. И прекратить практику строительства заводов-гигантов. Это уже к Вам, товарищ Байбаков. Лучше иметь семь небольших заводов, чем один гигант. И что мне Вам объяснять? Вы какого … тут сидите? Кого возглавляете? Что делаете? Тут ночей не спишь, голову ломаешь, как быть, а над вами не каплет, как я погляжу. Товарищ Байбаков, занимайтесь делом! Снимайте любого чиновника, а то много их тут развелось - сокращайте вдвое, не меньше. Хватит штаны просиживать!
После этого памятного выступления генсека министерства и ведомства залихорадило. Слухи о предстоящих сокращениях вводили в ступор одних чиновников и побуждали к демонстрации бурной деятельности других. Но гильотина сокращений, как при Парижской коммуне, уже начала рубить головы неустанно и беспощадно. Ветер запустения гулял по коридорам министерств. И куда теперь бедному чиновнику податься? Где приклонить безутешную голову, куда пристроить откормленное тельце? НО! В СССР не было безработицы. Страна нуждалась в рабочих руках. С распростёртыми объятиями их ждали многочисленные ударные стройки, фабрики и заводы. Нуждалось в рабочих руках и сельское хозяйство. Страна почувствовала крепкую хозяйскую руку Ильича. И, как водится, Брежнев пошёл по проторенному пути, проложенному ещё великим “другом всех детей”. Сталинский пример закручивания гаек был понятен и “близок” всему народу. Родное ведомство Андропова не зря получило подарки от генсека. Повышение статуса КГБ почувствовали на себе все слои населения. Теперь и на улицах, и в магазинах, и в кинотеатрах, да вообще в любом общественном месте могли подойти двое в штатском и спросить прямым текстом “а что Вы здесь делаете в рабочее время, гражданин (или гражданка)?” Улицы городов в рабочие часы стали пустеть на глазах, как при просмотре незабвенного и неповторимого Штирлица. На заводах карающая рука органов также стала наводить порядок. Начались тяжёлые, трезвые, безпохмельные времена. Ни тебе “здоровье поправить”, ни выпить, ни закусить на рабочем месте. Статья трудового кодекса о пьянстве заиграла новыми красками - нарушителей ударили рублём по карману. В семьях с пьющими мужьями облегчённо вздохнули жёны, “Слава тебе, Господи! Спасибо генеральному секретарю”. На предприятиях контроль и учёт всего: материалов, комплектующих и готовых изделий. КГБ и ОБХСС совало нос абсолютно во всё. Могли остановить любую машину, с любым грузом и задать вопрос “и куда это дровишки, вестимо?” И не волнует их, чья это машина, и какие номера Глава 13.
Сегодня, шестого ноября, в конце рабочей смены, когда новое начальство магазина ” Три ступеньки” отправилось по домам, в каптерке Сучкова перед праздничным столом собрались трое. Сам хозяин - сторож магазина Сучков Иван Трофимыч и грузчик Гавриила Иванович Лебедь, ну а третьим, естественно, рыжий друг - кот Василий. Гаврила лицом очень походил на известного актера Буркова. Тот же взгляд, как у спившегося интеллигента и красные большие губы. В жилище Ивана Трофимыча произошли заметные изменения. На стене рядом с портретом генералиссимуса Сталина висела новая фотография. В аккуратной деревянной рамочке под стеклом висел портрет. Генеральный секретарь - как есть в мундире со всеми орденами и регалиями. Сучков ежедневно по несколько раз на дню надраивал стекло на фото. И “портрет” Брежнева казалось, лучился светом. Так блестело надраенное стекло. Кроме того, в каптерке появилось два новых стула из директорского кабинета. Как только бывшую директрису Лозинскую уволили, сторож не растерялся и обзавелся мебелью. Хоть клок с “паршивой овцы”. В углу на тумбочке появился телевизор “Рубин 102” - черно-белый, работал исправно, правда бледновато показывал. Телевизором ветеран разжился тоже после смены руководства магазина. Телевизор списали, но выбросить вещь сторож не дал, в жизни, в смысле ему, телевизор ещё послужит.
Да и на столе теперь наблюдалось кулинарное произведение - “картина маслом”. Тут были и баночка золотистых шпрот и, в окружении колечек лука, селедочка. Была и столь любимая сторожем сырокопченая колбаса, и ароматная ветчина. Была и с румяной хрустящей корочкой курица. Присутствовал и король русского застолья дымящийся, рассыпчатый картофель. Стояло и нашпигованное чесноком, густо посыпанное перцем сало, присутствовали и соленые огурчики. В центре стола гордо, Шуховской башней, возвышалась новая водка - Брежневка. Рядом присоседилась, в синей пиале взятой у мясника Шота, баночка красной икры. А на большой тарелке с золотистой каемочкой, лежали истекающие жиром, толсто порезанные куски балыка. Запах от него был просто умопомрачительный. Сидевший за столом Лебедь сглотнул подступившую слюну. В животе радостно “включился подсос”, есть захотелось много и сразу. Кот Василий, уже давно наплевав на условности, ел под столом кусок любимой им ветчины и урчал от удовольствия. Худые, с выступающими ребрами бока восторженно вздымались. Ну может же быть праздник и у кота? Сучков сидел за столом в своем обычном пиджаке, но он был отстиран, отутюжен, заплаты на локтях обновлены. Хозяин сиял, будто новенький пятак. Иван Трофимыч встал, гордо взглянул на надраенную, как у кота яйца, медаль на пиджаке. С торжеством во взоре окинул стол, сглотнув слюну. Взял слегка дрожащей рукой стакан с водкой. В другой руке держал вилку, с нанизанным куском сала. Старик волновался, столь обильный и богатый стол, обязывал сказать особенную, торжественную речь. Тост надо сказать по-умному, а не просто абы чего. Увидев, что хозяин взял стакан, грузчик поспешно наполнил свой и в нетерпении, ожидая, когда можно будет выпить и закусить, уставился в рот Сучкову.