- Вся семья Беловых моральные разложенцы. Жена маршала все время мотается на служебной Волге по своим делам. И ездит с молодым, солдатом, что таскает ей сумки. Но этот конопатый солдат Удальцов Макар видимо служит и еще, кое для каких целей. Больно смазливый. И хозяйка ему все время глазки строит. А сам маршал повадился в последние две недели пьянствовать с друзьями. Все собутыльники генералы или маршалы. Пьют коньяк, водку, жарят шашлыки. Эти пьяницы даже покушались на мою честь - хватали и тискали за разные интимные места. Но я ее блюла”. - Последние строчки женщина подчеркнула жирно. -” А еще, противный, толстый, весь прыщавый , как жаба генерал, а может и маршал. По фамилии Дзюганов громко ругался матом на другого маршала, называл его, прихвастнем старого маразматика Брежнева. А тот отвечал: Я Ленина охранял, я свою честь предательством не замараю. Я в вашей Чилийской хунте участвовать не буду. Потом они все громко ругались. Жена Белова меня лично оскорбляла и всячески обзывала…Прошу защитить меня от угроз и оскорблений, и защитить мою честь от клеветы со стороны семьи перерожденцев и моральных разложенцев Беловых”. - Слеза тяжелой соленой жемчужиной упала на листок - опять растеклось по бумаге.
-” Ну что ты будешь делать, вот невезение. Проклятая черная полоса”. - Клава скомкала лист, раздраженно швырнула перьевую ручку. - ” Нет, пойду к соседям у них, дети в школе учатся, возьму шариковую ручку. А то так и не напишу”. Вечером, наконец, справившись с нелегкой задачей, она кинула конверт в почтовый ящик. Написала два письма одно в ОБХСС, другое в КГБ. Кто-нибудь и прореагирует, решила Клава. Да и на душе стало легче и не так обидно.
Подполковник Генрих Арвидович держал в руках конверт. Это было письмо с “того света”. Вчера были похороны. Три дня назад в автомобильной катастрофе погиб родной дед Вяльбе. А сегодня он держал конверт, письмо от уже умершего генерала армии. Это был не просто родной человек и дед. Но, когда Генриху было пять лет, после трагической авиакатастрофы под Челябинском и гибели родителей, именно дед заменил ему их. Стал и отцом и матерью. Это обстоятельство и рассказы о романтическом революционном прошлом (охранял самого Предсовнаркома тов. Ленина, только латышам доверяли свою жизнь комиссары) подтолкнули Генриха к избранию военной стези.. Он выбрал профессию военного связиста. После трагической версии о гибели Арвидаса Яновича, Генрих, будто сам умер. Все дни до похорон жил как автомат. Разум, душа отказывалось поверить в случившееся. Думал, “увижу пусть мертвого, но лицо деда и станет легче”. Не стало. Отгремел траурный воинский салют. Брошена горсть земли на крышку гроба. Генрих не мог даже напиться, не было привычки. За эти дни он похудел, осунулся, много курил. И сегодня пришел на работу, так, как дома все напоминало об “ушедшем”. В Москве, недалеко от метро Таганская в Пятом Котельническом переулке, есть вход в бункер. На глубине 60 метров располагался запасной узел связи ПВО Московского округа. И здесь же на четырех уровнях военно-правительственный комплекс, площадью тысячу квадратных метров. С отдельными жилыми помещениями для руководителей партии и правительства. Построенный еще во времена Сталина, бункер был способен выдержать удар атомной бомбы, имел свои системы очистки воздуха, запасы пищи и всего необходимого. Комплекс называли “Объект”, Генрих и был его хозяином. Письмо передала вдова погибшего вместе с дедом адьютанта - майора Сысоева. Позвонила с утра, сказала, что ей пришло письмо от генерала, с вложенным конвертом. И просьбой передать письмо внуку. Он вскрыл письмо только у себя в кабинете. Сразу узнал до боли родной почерк.
” Генрих, сам не знаю, для чего точно пишу это письмо. Думаю это пустые старческие опасения. Но все же решил написать тебе. Ты самый дорогой и близкий мне человек. Я хочу тебе сказать, то что ты самый лучший внук, который есть на свете. И прошу тебя не переживай, что не достиг столь больших высот и чинов по службе, как я. Мне сильно, даже невероятно повезло. И война. Вот основные причины моей карьеры. Не переживай. Главное честно выполняй свой воинский долг. Как я и твой отец. Хочу рассказать тебе о том, чем был занят в последнее время. Знаю, что ты хотел спросить, но молчал, видя мою занятость. Так вот ты знаешь, что в последнее время наш Верховный неожиданно развил бурную деятельность. Ты помнишь, что в последние годы, Б. больше спал, чем руководил страной. Это была пародия на правителя, а не власть. Я хорошо помню, какой был Сталин. Этот же рядом с ним и “близко не стоял”. Но вдруг заставляют “уйти” Устинова. Которого я уважал и во многом одобрял его деятельность. Меня две недели назад пригласил к себе в гости маршал Белов. Ты его помнишь, в прошлом году вместе охотились на Кавказе. Кроме меня были еще некоторые маршалы и генералы. В основном из ” райской группы”. В коей и я обитаюсь. Но разговоры повели о новых реформах в армии и стране. Таких встреч было несколько. Мы встречались на даче у Белова и генерала Дзюганова”.
- Две недели назад в штабе Округа подполковник столкнулся с генералом Дзюгановым. Генриха всегда немного коробило, когда он видел круглое, очень сытое лицо генерала. А многочисленные бородавки и лицемерная тонкогубая улыбка, производили впечатление, что общаешься с жабой. С огромной пупырчатой жабой в мундире.
-” Вот с ним-то я вчера и схлестнулся. У некоторых людей в армии и партии, видимо наступило головокружение от успехов, или приступ бешенства. Но вопреки здравому смыслу, они хотят сместить Б. Я категорически выступил против их планов. Мне даже натурально пригрозили, держать язык за зубами. Но мы, Вяльбе, не робкого десятка. Завтра встречаемся вновь, и думаю, все же отговорить этих “доблестных” младо-старцев от авантюры. Но на всякий случай пересылаю это письмо на адрес Андрея, моего адъютанта, думаю это все глупость. На Ноябрьские праздника вместе выпьем рюмку “Арарата” и посмеемся над пустыми страхами старика”.
Далее, число подпись.
- Герих сложил письмо, положил во внутренний карман кителя. Не торопясь собрался. Позвонил жене, что сегодня задержится по делам службы. Потом, проверив личный пистолет, положил “Макаров” в правый карман брюк, перед зеркалом привел себя в порядок. Уходя, выбросил пепел из пепельницы. Поднявшись наверх, завел свои “жигули”. Пока прогревалась машина, мысленно представлял маршрут. - “Ничего сложного, через полчаса буду на месте”. Выехал из переулка, пропустив “волгу” с шашечками, и газанув поехал по шоссе к центру. Но вскоре за “жигулями”, отвалив от бордюра, поехал, урча мощным мотором серый “москвич”. Светофор мигнул зеленым глазом, чуть поддав газу, Генрих мягко отпустил педаль сцепления “копейка” плавно тронулась. Подполковник мысленно уже видел себя на месте. Проезжавший по левой полосе серый “Москвич” сначала нагло подрезал его “Жигули”, а потом стал прижимать к обочине.
- ” Да какого…Что за идиоты?” - Подполковник возмущенно выругался, на столь бесцеремонного водилу. В “Москвиче” было двое. Сидящий справа от водителя пассажир, с худым злым лицом, через открытое окно размахивал какой-то красной служебной “корочкой” - сигналил “остановиться”. Водитель “Москвича” здоровый, красномордый детина, в оранжевой спортивной куртке и красной вязаной шапочке сигналил клаксоном. Генрих видел, что ему почти перегородили движение. Он почти остановился.