” Придется, наверное, тормознуть. Да, что случилось?”. - Подполковник переключил передачу на нейтралку, притормозил, машина почти остановилась. Он увидел, как из перегородившего дорогу “Москвича” резко выскочив двое. И сразу побежали к нему. Двое неизвестных с серьезными сосредоточенными лица и с какими-то оловянными глазами, приближались. И тут произошло то, что бывает с людьми, попавшими в стрессовую ситуацию. Когда организм. Вся суть человека начинает бороться за свое существование вопреки любым гибельным обстоятельствам, и организм включает не виданные ранее резервы и способности. Время для Генриха вдруг замедлилось, стало густым как кисель. Он слышал удар своего сердца раз и через длительную паузу другой. Удивлялся, почему оно так медленно бьется? Все звуки и цвета приобрели необычайную четкость, яркость. Генрих видел, каждую черточку, складку, родинку на лицах приближающихся, даже рыбью чешуйку на верхней губе красномордого. Вяльбе действовал как автомат, в доли секунды включена задняя передача, ноги “сами” нажимали на педали. “Жигули” подполковника с визгом рванулись назад, и сразу влево на встречную полосу. Через двадцать минут синие “Жигули” дымя покрышками, затормозили у подъезда приемной КГБ. Подполковник открыл массивную деревянную дверь. Только войдя в приемную и услышав вопрос сержанта с синими петлицами, Вяльбе смог нормально воспринимать окружающий мир. Генрих с удивлением смотрел на протянутый ему носовой платок. Зачем?
- Товарищ подполковник у вас кровь. Прижмите ко рту.
Генрих, прижав платок к губам, почувствовал вкус крови. Видимо пока ехал, прокусил губу. Сержант, рассмотрел удостоверение странного посетителя. А узнав, что подполковник хочет передать, нечто важное самому председателю КГБ, вызвал старшего. Прибывший майор предложил передать посылку ему. Но Вяльбе упрямо говорил нет, и требовал только личной встречи. Через пятнадцать минут Вяльбе в сопровождении майора поднялся на третий этаж. Немного переговорив с секретарем, майор пригласил его в кабинет. Генрих вошел в довольно большой кабинет, стены, которого были отделаны дубовыми панелями. На стене висел портрет Дзержинского. Казалось, что “железный” Феликс сердится. За длинным столом у окна сидел высокий подтянутый человек. Он был в темно коричневом костюме, серебристом галстуке и белой рубашке. На вид лет сорок, русоволосый, лицо приятное. Глаза внимательно изучали стоявшего подполковника.
- Садитесь товарищ Вяльбе. В ногах правды нет. Я полковник Иванов Сергей Геннадьевич. Мне передали Вашу просьбу. И Ваше требование личной встречи с Председателем КГБ. Согласитесь не совсем простое и ординарное. Поэтому все же по возможности кратко, введите меня в курс дела. Изложите самую суть. Генрих упрямо замотал головой.
- Нет. Товарищ полковник поверьте дело чрезвычайной важности. Я не знаю, кому можно доверять - У полковника удивленно взлетели брови. Его взгляд стал более сосредоточенным. Вяльбе продолжил.
- Я могу только сказать, что речь идет о жизни Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева. Эту информацию, я могу доверить только самому Андропову.
Иванов минут пять, пристально рассматривал Вяльбе, потом посерьезнев лицом, поднял трубку телефона, набрал номер. Глава 18.
Когда Ту-154 совершил посадку в аэропорту Ташкента, к встрече высокого гостя уже были готовы. Несмотря на ранний час - было шесть утра - на бетонном поле аэродрома толпилась разношерстная толпа встречающих. Тут были все: и руководители республики, одетые в одинаковые костюмы темного цвета и организованные представители народа и охрана оцепившая цепочкой место встречи. Первыми из правительственного самолета быстро и незаметно вышли охранники, а у трапа встал зам. начальника охраны Медведев. Осмотревшись и переговорив с местными чекистами, он дал отмашку на выход “тела”. Брежнев, только подойдя к двери, сразу зажмурился от яркого солнца, стал похож на китайца из анекдота. Но это не помешало ему разглядеть, что сразу у начала трапа стоит та блондинка-стюардесса, что так понравилась. Проходя мимо нее, он опять невольно засмотрелся на фигуру и глубокий вырез блузки. А синие васильковые глаза, что слегка насмешливо и дерзко смотрели на него, пробуждали в душе смутные, но сильные желания. Ильич так засмотрелся, что чуть не оступился на лестнице. Хорошо, что генерал Рябыкин подхватил под локоть, но на то он и начальник охраны. Перед трапом уже была расстелена красная ковровая дорожка, на которой весь сияющий от счастья и с обожанием на лице стоял, глава Узбекистана Рашидов. Рядом теснились, выстроившись по ранжиру и по должности, чиновники и партийные функционеры. Мелькали и военные мундиры и кокарды. Хотя все дежурно и слащаво улыбались, в умах чиновничьего люда главенствовал один вопрос - зачем столь внезапно приехал генсек? Жизненный опыт учил, что ничего хорошего от внезапных таких посещений ждать не приходится. Но Восток дело тонкое. Видели разное и всякое. Как только Брежнев ступил с трапа на землю, откуда-то сбоку появилась стайка молодых девушек. Одетые в цветные: красные, зеленые, розовые национальные одежды. Они окружили его и засыпали цветами. Ильич был ошарашен яркостью цветов, буйством красок. Нежные голоса дев звучали как ручейки, а столь прекрасных красивых лиц, он не видел давно. Азиатский разрез глаз придавал этим юным девушкам еще большую привлекательность. Несколько опьянев от всех этих красок, голосов, лиц, запахов, и близости к юным девушкам Ильич даже не осознал, что уже обнимается и целуется с Рашидовым. Хотя перед выходом из самолета хотел держать себя с ним холодно и строго. Только оказавшись в машине, Ильич пришел в себя. Хотя юные лица еще были памятны.
- ” Да Леня это, какие же розы вырастают под южным небом? Просто нет слов. Рахат лукум понимаешь. - Викторин тоже поддался очарованию знойных красоток Востока.
- И не говори брат, прямо мурашки по коже. - Брежнев был в восторге.
- Однако Леня ты смотри, какой хитрый лис Рашидов. Вот совсем голову задурил. Тут по делу вроде летели. Отвешивать “гостинцев”, а вишь как сюжет развернулся. Давай Ильич сосредотачивайся. Надо говорить с этой узбекской бандой серьезно. А то слышишь, Рашидов соловьем заливается - восхваляет”.
В салоне правительственного ЗИЛа вместе с генсеком ехал и “хозяин” Узбекской ССР. Пока генсек несколько расслабленно смотрел в окно, Шараф Рашидович продолжал скороговоркой перечислять трудовые успехи республики. Наконец Брежнев “включился” в беседу.
- Шараф это я все уже не раз слышал. Повысили, собрали, внедряем, строим, повышаем. Ты скажи, сколько хлопка соберете в этом году? - Глава Узбекистана посерьезнел лицом, в карих глазах застыло настороженное выжидание.
- Леонид Ильич, как и обещали, не меньше трех миллионов тон соберем. Приложим все усилия. Партийная организация и комсомол мобилизуют всех, чтобы выполнить задание ЦК. Сами знаете, дорогой Леонид Ильич, как по-особому наш народ относится к заданиям партии. Любую задачу выполним. Все сделаем, что бы Вас ни подвести. - Брежнев довольный кивнул головой, на лице расплылась улыбка.
- Да это вы товарищи хорошо, правильно делаете. Директивы партии и все плановые задания, особенно в этой пятилетке, необходимо выполнить. - Ильич выделил голосом.- Это особая пятилетка. И я на тебя Шараф надеюсь!
- -” Твою дивизию! Опять ты Леня уши развесил. Забыл про записку Андропова! Да и я тебе, чугунная ты башка, рассказывал. Липа все эти тонны хлопка, воровство кругом. Очнись генсек твою ять”. Викторин теребил “братца”. Брежнев побагровел, странно взглянул на собеседника. Правая бровь черной, лохматой гусеницей задралась в верх. Являя высшую степень удивления и настороженности, Рашидов с удивлением следил за быстро меняющимся настроением генсека.
- А вот скажи мне Шараф это точно, ты столько хлопка соберешь?
- Конечно, Леонид Ильич сделаем все возможное. Не подведем Вас.
- Ну, ну. Увидим. Не забывай Шараф, мы тебе верим. - Брежнев до самого конца поездки, больше не задавал вопросов. Рашидов продолжал развлекать высокого гостя - рассказывал притчи, анекдоты. Шараф Рашидович был хорошим собеседником и рассказчиком. Недаром написал несколько книг, сочинял стихи. За окнами стремительно менялся пейзаж, мелькали высокие зеленые чинары. Новостройки сменяли одноэтажные глиняные дома с плоской крышей. Неповторимый восточный колорит чувствовался во всем. Вдоль дороги стояла сплошная линия людей. Они держали в руках портреты помолодевшего Брежнева. А точнее старые, еще конца шестидесятых. Специально ночью накануне прилета Генерального секретаря местные художники пририсовывали награды на портрете.