Раздаются выстрелы. Первый, второй, третий, четвертый, а потом сбиваюсь со счета. Они все негромкие, как щелчки, — наверно, пистолеты с глушителем.
Поднимаюсь на ноги, но как помочь Натаниэлю в этом хаосе не представляю.
Ко мне приближается один из наемников с ножом в руке. Кидаю ему в лицо горсть только что набранной земли и пячусь. Враг мотает головой, скалится и прет на меня, как подслеповатый, обезумевший от ярости зверь.
В него вдруг с громким стрекотом врезается фея.
Не надо, глупышка!
Наемник сначала наугад отмахивается от моей заступницы, а потом впечатывает в нее свой кулак, от которого Синяя отлетает в тень к стене и лежит неподвижно.
Накатившая ярость лишает меня остатков здравого смысла, и я с криком бросаюсь на убийцу. Теряю нить происходящего, потому что тут же отлетаю назад. Оглушенная, встаю и пытаюсь справиться с дезориентацией.
Внезапно наступает тишина. Слышится чье-то тяжелое дыхание совсем рядом.
Когда открываю глаза, двое наемников валяются на земле в странных, поломанных позах, а третий прячется за мной, вжимая дуло мне в висок.
Натаниэль стоит чуть поодаль перед нами, целится в выжившего убийцу, который смеется неприятным, царапающим уши смехом:
— Кто бы мог подумать! Эльфийский лорд владеет физикой… И все равно моя взяла.
— У тебя осталась последняя пуля, — цедит мой союзник.
Похоже, он думает, одна пуля — это мало. А я с грустью понимаю, что одна пуля — это слишком много. Гораздо больше, чем надо, чтобы отправить меня к праотцам.
Перед моими глазами не проносится жизнь. Лишь тягучее, тоскливое чувство заполняет грудь. И в глазах начинает щипать.
— Хочешь спасти девчонку — прими пулю на себя, — с нервным смехом предлагает противник. — Сам понимаешь, если она сдохнет, то по твоей вине.
— Какой смысл умирать лорду Ла Имри? — дрожащим голосом произношу очевидное. — Ты все равно меня убьешь! Не первой — так второй.
Пистолет еще больнее упирается мне в висок, а в ухо раздается шипение:
— Дура. Пока жива, всегда есть надежда. А вдруг я сегодня добрый? А вдруг ты напоминаешь мне сестру? Младшую и люби…
Его слова внезапно перебивает выстрел, от которого я немного глохну, а наемник за моей спиной начинает очень медленно заваливаться набок.
Глава 21. Вцепись в мой голос и не отпускай!
Я снова теряю нить событий.
Кто выстрелил?
Кажется, выстрел прозвучал сверху.
Не успеваю переварить произошедшее, как в переулок с крыши спрыгивает некто огромный.
Орк. Его появление невероятно и неожиданно. Будто с неба свалился.
Я не сразу узнаю Шортумха в воинственной, плечистой фигуре с зажатым в пальцах пистолетом. А когда узнаю, меня пронзает ужас.
— Что ты натворил! Тебе нельзя… Ты еще ребенок! Откуда у тебя оружие?!
— У нас становятся мужчинами в шестнадцать лет! — возмущенно рычит парень. — Мне восемнадцать уже как две недели!
Свет фонарей с улицы падает на орка. Вся его подростковая неуклюжесть куда-то исчезла. Движения резкие и стремительные. И даже нижние клыки торчат как-то совсем не по-детски.
— Но как… — я указываю на свежий труп, не в состоянии осмыслить последний финт судьбы.
— Ты думала, — орк воинственно задирает подбородо, — Шортумх позволит пристрелить Лену Сарт на своей территории?
— Нет, но… Откуда у тебя ствол? Вы же вроде голодные и бедные, раз соглашались есть больничную похлебку… Как так? На еду денег нет, а на пистолет деньги нашлись!
Мой вопрос производит на орка странный эффект. Он прыскает от смеха и бьет себя по груди, а затем невежливо тычет в меня пальцем.
— Я так и знал, что купилась! Першт думал, ты догадалась, но делаешь вид, что не догадалась, чтобы мы не догадались, что ты догадалась… Но я был прав! Наконец-то, я был прав, — торжествует орк. — Слушай правду, Лена Сарт. У меня дед волкодавов на ферме разводит. Они страсть какие обжоры. Чтобы деду помочь, мы с пацанами решили остатки больничной еды псинам таскать. Там, на помойке ты нас застукала. Мы шутканули, что еда для нас. Ты повелась. Расскажу пацанам — не поверят. Лена Сарт… и повелась!
Если бы я не знала орков, то решила бы, что надо мной сейчас издеваются. Но я знаю их страсть к дружеским приколам, поэтому показываю орку самый что ни на есть дружеский кулак и обещаю ответный розыгрыш.
Он, посмеивается, правой ладонью хлопает себя по груди: «Заметано. Жду!», а потом не слишком дружелюбно кивает на Натаниэля, прислонившегося к стене в метре от нас: