Чтобы существовать в достатке, приходилось работать на износ. В подобных условиях жизненная сила тончала, заработки скуднели, доходы проседали.
В то время, как эльфы…
Лидия красноречиво вздыхала…
Эльфы рождались с алмазными ложками во рту.
Им с детства внушалось, что люди и орки — полезные инструменты для достижения своих целей. Об инструменте следует заботиться в той степени, что бы тот исправно функционировал. Но с инструментами, разумеется, нет нужды делиться привилегиями хозяев.
Таким образом, мировоззрение людей прорастало буйным цветом в сердце взрослеющего лорда. Вопиющая несправедливость не давала ему наслаждаться изысканными блюдами и спокойно спать по ночам.
В тринадцать лет родители обоих детей единодушно решили, что подросткам опасно проводить столько времени наедине. Детей решили разлучить ради собственного блага.
В день расставания друзья забрались в самую гущу сада.
Прокололи себе мизинцы розовыми колючками и смешали свою кровь. Затем поклялись друг другу, что они, человек и эльф, отныне будут работать сообща во имя великих перемен.
Тогда, в пятнадцать «во имя великих перемен» звучало чем-то понятным и в то же время грандиозным. Тем, ради чего стоило жить. Или умереть.
Впрочем, о смерти они, наполненные горящим жаром молодости, думали меньше всего.
После расставания оба погрузились в учебу.
По окончании школы лорд Ла Имри поступил на юридический факультет и политологию, а Лидия вгрызалась в гранит экономики и делопроизводства.
Друзьям приходилось встречаться скрытно. Подобно тайным агентам, они не афишировали свою связь. В неброских кафешках, в запущенных парках они обсуждали свои планы, подбодряли друг друга, не давая раскиснуть.
Как только Натаниэль стал дипломированным юристом, он принялся проталкивать поправки к законам, гарантирующие больше прав для людей и орков.
Поправки принимались тяжело, с надрывом. Слушания откладывались. Документы терялись. Ключевые фигуры внезапно заболевали.
Вскоре Натаниэлю удалось магически подсмотреть имя, стоящее за всеми препонами. Главным противником перемен оказался никто иной, как Эладиус Эль Граса, чья семья много лет была партнером по бизнесу его родителей.
— Я добился с ним встречи и попытался переубедить, — признается Натаниэль, — но… не зря говорят: «Упертого единорога в сторону не подвинешь». Потом пробовал бороться с ним юридикой и политикой. Но оказалось, у этого хитроумного паука есть широкая сеть подкупленных чиновников. Каждый мой шаг был ему заранее известен. Я понял: пока не узнаю его подкормышей, ничего не смогу сделать. Лидия вызвалась помочь.
Обычно эльфы не нанимают людей секретарями, но Лидия стала первым исключением. Умная, харизматическая, образованная, красивая — она оказалась в разы лучше любого другого кандидата из числа эльфов.
Поэтому Эль Граса впервые принял на работу человеческую девушку.
Хотя Лидии были доступны все счета и финансовые потоки начальника, она не нашла никаких сомнительных перечислений. Те финансовые операции, что фиксировалась онлайн, были совершенно законны.
Это означало, что тайные махинации шефа проводятся вне зоны ее доступа. Оффлайн.
Месяцы ушли на то, чтобы добиться его доверия.
В тот сложный период Лидия стала более нервной, закрытой, рассеянной и, вполне вероятно, допустила некую ошибку, из-за которой Эль Граса начал что-то подозревать.
Ситуация на работе накалялась с каждым днем.
И наконец — долгожданная победа!
Девушка раскопала желанный список. Она обещала подробности при встрече.
Единственное, о чем она проговорилась по одноразовому телефону, — тайные выплаты проводятся в первые два дня каждого месяца.
Натаниэль рассчитывал, что подруга лично передаст ему имена. Он убедил Лидию принять от него крупную сумму и затаиться в далеком городе. Хотя бы на время.
Встречу назначили на поезде.
Однако Лидия так и не появилась…
Глава 35. Уволю тебя, когда мне вдумается!
Пару раз резко вздрагиваю от того, что тело начинает крениться набок. Выпрямляюсь, открываю глаза пошире, отпиваю давно остывший чай.
А потом снова задаю вопросы и вбираю в себя ответы.
На третий раз, кажется, валюсь со стула по-настоящему, но почему-то промахиваюсь мимо пола и падаю сразу в кровать.
Последнее, что я запоминаю, — это прикосновение светлого, теплого облачка к моим губам. И слова, ветерком шелестящие в ушах: «Тебя я не потеряю, глупышка!»