Она охнула от потрясения; руки Рекстона крепко сжимали ее талию, ее спина упиралась в его твердую грудь и живот, а его подбородок коснулся ее макушки.
– Простите, – он разжал руки и тут же отступил, а Ирис на миг испытала укол удовольствия от того, что случайно побывала в объятьях такого представительного мужчины.
Рядом с дворецким ее одолевала смесь противоречивых чувств. Она испытывала раздражение, настороженность и в то же время робкий трепет.
Виной была его осанка, и гладко причесанные волосы, и вкрадчивые, но без раболепия, манеры. И, конечно, идеально пригнанный костюм.
Внешние атрибуты важны. Когда видишь безупречного мужчину, невольно наделяешь его фантастическими качествами. Видишь в нем и загадочность, и силу, и что-то еще, такое, от чего глупое сердце так и норовит пуститься вскачь. Однако чутье подсказывало, что Рекстон – весьма опасная личность.
Что ж, она никогда не пасует перед опасностями! Рекстон вряд ли страшнее, чем Картавый Рикардо и его таинственный босс, преступный гений Химерас.
***
– Вы не пострадали? – заботливо осведомился Рекстон звучным голосом, от которого у Ирис по позвоночнику пробежала электрическая волна.
– Нет, – ответила она резко. – Вы меня спасли. Вы быстрый, как кот на охоте. Рекстон, и много в доме таких опасных приблуд?
Рекстон страдальчески поморщился, когда Ирис использовала вульгарное слово.
Ух, какой чистоплюй!
– Их немало. Напоминаю, что вы также унаследовали права на все изобретения господина барона.
– Их можно продать?
– Увы, ни одно из них не получило патента. Зато ваш оте… барон получал много издевательских писем от бюро изобретений. Его считали чудаком. Однако последний год, я полагаю, он работал над чем-то, что, по его словам, цитирую: «Заставит этих толстозадых пней на коленях умолять меня продать им чертежи». Он был уверен, что это открытие принесет ему золотые горы.
– Что за изобретение?
– Не знаю. Давайте вернемся в мансарду, в его мастерскую, она же его кабинет. Там он хранил все чертежи.
Они вернулись в комнату в мансарде, где нотариус зачитывал завещание.
Ирис охватила печаль. Теперь кабинет был пуст, и она остро ощутила, что хозяин покинул его навсегда. Его любимые книги не будут дочитаны, изобретения не будут доработаны, и новые пугающие агрегаты больше не появятся в комнатах особняка.
Любили ли барона домочадцы? Сложно сказать. Из реплик Даниэля и тети Греты она поняла, что в семье все было непросто.
– Рекстон, каким человеком был мой отец?
– Своеобразным, – ответил он после небольшой паузы.
– И все же?
– Вам лучше задать этот вопрос госпоже и господину Эрколе. Они его родственники; я лишь его слуга.
– Думаю, вы знали его лучше, чем его родня. Ну же, Арман! Не скрытничайте. Что у вас за манера – умалчивать, говорить обиняками! Все дворецкие такие?
– Это называется осмотрительность и такт, госпожа Диль. Профессиональные качества дворецких.
– Ну, чувство такта у вас хромает, когда дело касается меня. Барон был моим отцом. Я хочу знать, каким он был. Мне важно мнение разных людей.
– Он был непростым человеком, госпожа Диль. Иногда с ним было сложно договориться.
– Почему он оставил мне все? Он же меня никогда в жизни не видел.
– Он дал объяснение в завещании. Нам придется им довольствоваться.
Ирис вздохнула: с Рекстоном каши не сваришь. Она подошла к столу, который чуть не покалечил нотариуса, взяла стоявшую в углу трость и повертела, рассматривая.
Трость была тонкая, но тяжелая, с массивной рукояткой. Ирис случайно надавила на скрытую кнопку, и ей в лицо выстрелила сеть, натянутая на упругое проволочное кольцо. От неожиданности она выронила трость.
– Я же предупреждал – осторожнее! – упрекнул ее Рекстон и поднял трость. – Внутри спрятан сачок, лезвия, курительная трубка, спички и кое-что еще. Также ее можно разобрать и использовать как колышки для палатки.
– А зачем дырочки сбоку?
– На ней можно играть как на флейте. Нет-нет, не садитесь в это кресло! Барон сделал его специально, чтобы разыгрывать гостей. Как только вы откинетесь на спинку, кресло опрокинется. На спинке надуется каучуковая подушка и вас отбросит от пола.
– Так и покалечить кого-нибудь недолго, – Ирис с опаской отошла от кресла.
– Барон отличался своеобразным чувством юмора. Он создал немало приспособлений для розыгрышей в День Дурака.
– Он мог бы изготавливать великолепный цирковой реквизит.