– Барон не любил цирк и театр.
– А вы любите цирк, Рекстон?
– Терпеть не могу.
Ирис поджала губы.
– Где чертежи барона?
– В стеллаже возле окна, под пресс-папье с фигуркой Панчинелло.
– О! – Оживилась Ирис. – А говорите, цирк не любил! Панчинелло, этот плут и пройдоха, – частый персонаж кукольных представлений. У меня есть кукла Панчинелло. Она осталась в столице, я ее не привезла. Я его опасаюсь, уж больно хитрая у него рожа. Мне ее подарил маэстро Мантейфель, мой учитель. Интересно будет взглянуть на это пресс-папье… но где же оно? Его тут нет.
Пока Рекстон озабоченно осматривал стеллаж, Ирис подошла к окну; у самого подоконника качалась толстая ветка дуба. За дубом виднелись изгородь и гравийная дорога в лес. Красивый вид. В этом кабинете приятно думать, мечтать и работать.
– Странно. Вот чертежи, а пресс-папье пропало, – заметил Рекстон. – Наверное, горничная спрятала его, когда прибиралась в комнате. После того как унесли тело барона.
У Ирис по спине пробежал холодок.
– Его нашли здесь? – она повернулась к Рекстону.
– Да. У рабочего стола. Его милость поздно вечером вышел из спальни и отправился в кабинет. Здесь потерял сознание, упал и ударился головой об угол стола.
Ирис с ужасом посмотрела на стол, который оказался убийцей. Творение изобретателя стало причиной смерти его создателя.
Однако глупо винить мебель в печальной случайности. Это всего лишь стол.
– Госпожа Эрколе упомянула, что смерть барона была странной. Что именно было в ней странного?
– Простите, госпожа Диль, мне пора, – сказал Рекстон, демонстративно достал карманные часы и посмотрел на циферблат. – Вот-вот привезут уголь, нужно проследить за разгрузкой и сверить счета.
– Спасибо за экскурсию, Арман. Чем мне теперь заняться?
– Чем хотите, госпожа Диль.
– Тогда я ознакомлюсь с чертежами отца. А затем прогуляюсь до Альсингена. Вы не против?
– Вовсе нет, – несколько удивился Рекстон. – Вы вольны делать, что вам угодно. Приятной прогулки, госпожа Диль. Не забудьте захватить зонтик и надеть теплый жакет. Обед сегодня подаем в пять; надеюсь, вы вернетесь к этому времени.
***
Образцовый дворецкий ушел заниматься хозяйством, а Ирис задержалась в кабинете.
Постояла у окна, рассматривая дуб. Это дерево видело все, что происходило в комнате. Жаль, оно не может рассказать ей об отце. Домочадцы говорят о нем с неохотой либо отзываются как о вздорном чудаке. Но, пожалуй, барон понравился бы Финеасу. У них много общего. Они бы подружились и было бы у Ирис два отца.
Она закрыла глаза, чтобы глубже погрузиться в атмосферу дома. Мало-помалу она начала слышать его: вот хлопнула ставня, вот скрипнула доска, вот загудел водопровод.
Скоро Ирис начала не только слышать, но и чувствовать дом. Фантазия у нее была богатой, и порой она воображала, что умеет уловить душу предметов, читать их мысли.
Этот дом лишился хозяина, ему грустно, но грусть эта светлая.
Он стыдится того, что краска на подоконниках и ставнях облупилась, крыша протекает и фундамент потрескался. Ирис, пожалуй, могла бы сейчас точно сказать, где прячется трещина – ее чутье или фантазия рисовали ей точный план.
Она переживала тяготы дома, как переживаешь боль и страдания близкого человека, и глубоко ему сочувствовала.
Открыла глаза и подошла к стеллажу. Взяла папки с чертежами, расположилась за столом и начала изучать наследие барона.
Ирис немного умела читать чертежи, но ее знаний не хватало, чтобы понять, стоят ли изобретения хоть чего-то.
Скоро она утомилась и захотела на волю. Аккуратно сложив все на место, пошла одеваться для прогулки.
Когда спускалась на второй этаж, услышала шорох и отчетливый всхлип.
За углом пряталась незнакомая горничная – молоденькая и хорошенькая. Она стояла на четвереньках, чистила ковровую дорожку и обильно поливала ее слезами.
– Эй, что случилось? – забеспокоилась Ирис и села рядом с девушкой на корточки.
Горничная крепко сжала губы, подняла голову и враждебно сверкнула на Ирис синими глазищами.
– Тебя дворецкий отругал? – догадалась Ирис. – Ишь гад какой! Я с ним поговорю – что за манера издеваться над подчиненными!
– Нет! – резко ответила горничная. – Пожалуйста, не лезьте не в свое дело.
– Но я хочу помочь.
– Никто мне не поможет. И уж меньше всего вы. Вы… неизвестно кто. Явились сюда, собираетесь продать дом и выгнать всех нас.
– Ты из-за этого ревешь? Я пока не решила, что делать с домом. Я вас не оставлю без гроша.