– Я его незаконнорожденная дочь, – выпалила Ирис от растерянности.
Мужчина мигом подобрался.
– Вот как? Понятно. Прошу вас немедленно покинуть поместье, иначе придется позвать полицейского. У нас не любят мошенников.
Он собрался закрыть дверь у Ирис перед носом, но она успела поставить в проем угол чемодана.
– Я не мошенница! Вот письмо от барона…
Она торопливо запустила руку в карман, забыв, что переложила письмо в сумочку. Чертыхнулась, открыла сумку и начала отчаянно в ней рыться.
– Вот! – Ирис победно протянула письмо мужчине. Он взял его, развернул и принялся читать. По мере чтения складка между его бровей углублялась.
Ирис с тревогой ждала его вердикта. Она опасалась, что ее вот-вот спустят с крыльца пинком.
Мужчина поднял глаза и уставился на гостью. Он молчал, пока пауза не стала неприятно длинной.
– Рекстон, кто там? – послышался мелодичный женский голос. Мужчина – Рекстон – обернулся и почтительно ответил:
– Незнакомая барышня приехала повидаться с господином бароном. Утверждает, что ей не было известно о его кончине.
Ответ прояснил позицию Рекстона в доме. Он слуга – дворецкий или лакей.
За спиной Рекстона раздался слабый вскрик. Затем женщина потребовала:
– Дайте мне взглянуть на девушку!
***
Рекстон бесшумно скользнул вбок, перед Ирис предстала белокурая пожилая женщина в траурном платье. Она прищурила близорукие глаза и растерянно спросила:
– Вы утверждаете, что приходитесь Гвидо родной дочерью?!
– Так утверждает сам барон. Он прислал мне письмо.
Женщина вопросительно взглянула на Рекстона. Тот почтительно протянул ей письмо. Дама приложила к глазам пенсне, которое свисало с ее пояса на цепочке, и уткнулась в послание.
– Это почерк Гвидо, – сказала она неуверенно, и в ее утверждении слышался вопрос.
– Почерк весьма похож, госпожа Эрколе, – подтвердил Рекстон. – Однако осмелюсь заметить, что в столице живут опытные мастера изготовления фальшивок.
– Рекстон, что мне нужно сделать? – продолжала допрашивать госпожа Эрколе. – Я в замешательстве.
– Полагаю, лучшим выходом будет позвать полицейского.
– Вы считаете ее мошенницей?
– Я не лишен таких подозрений, мадам.
Ирис слушала диалог с растущим негодованием.
– Если это подлог, то я тоже стала его жертвой, – сказала резко. Она устала и проголодалась, да и неприятных сюрпризов за последние дни выдалось многовато. На вежливость сил не осталось.
– Уверяю вас, две недели назад я понятия не имела о бароне цу Герике и моем с ним родстве.
Госпожа Эрколе и Рекстон вновь обменялись многозначительными взглядами.
– Рекстон, вы знали, что у Гвидо есть дочь?
– Нет, мадам. Осмелюсь допустить, что дочери у него нет и никогда не было, а эта девушка не та, за кого себя выдает.
– Припоминаю, Гвидо однажды упоминал о дочери и о том, что хочет найти ее, – тихо призналась госпожа Эрколе. – Но подумала, что он шутит, как всегда.
– Так вот, он нашел меня, – прервала ее Ирис. – Какие уж тут шутки?! Я приехала и обнаружила, что мой… отец умер. И я тоже не знаю, что мне делать дальше.
Она спохватилась и добавила тише:
– Глубоко соболезную вашей утрате.
Госпожа Эрколе поджала губы и кивнула.
– Я его сестра, Грета Эрколе. Выходит я… ваша тетя?
– Ну да, вроде того, – брякнула Ирис, растерявшись еще больше. Где ее манеры?
Нигде. Их просто нет и взяться им неоткуда.
Конечно, ее учили в школе вести себя правильно, но десять лет скитания по улицам стерли все воспоминания об этикете.
Ирис знала, как давать взятки полицейским так, чтобы их не обидеть, умела заболтать хулиганов, умаслить разгневанных зрителей и ловить брошенные в нее гнилые помидоры. Но как вести себя в подобных ситуациях не имела ни малейшего представления.
Да и в каком учебнике этикета есть глава «Правила поведения с родной тетей, которая считает тебя мошенницей»?
– Завтра прибудет нотариус, – негромко подсказал Рекстон. – Вполне возможно, что он в курсе ситуации. А также поможет нам установить личность этой девушки.
– Спасибо, Рекстон, – с облегчением выдохнула пожилая дама. – Вы всегда знаете, что нужно делать. Именно так мы и поступим. Подождем нотариуса и все выясним. Завтра будут зачитывать завещание, – объяснила она, повернувшись к Ирис. – Если вы дочь Гвидо, не исключено, что он оставил насчет вас какие-то распоряжения. Гвидо переписал завещание лишь за неделю до своей смерти. А пока… – Она опять заколебалась, не зная, что предпринять. Потом ее лицо просветлело, лоб разгладился, и она закончила почти радостно: