Девушка попятилась, крепче вцепившись в поднос. Оглянувшись, она увидела маленький столик справа. Поставив на него поднос, она направилась к двери.
— Куда вы?
Глубокий лающий голос Джона остановил ее. Рука ее, лежавшая на дверной ручке, дрогнула. Холли втянула в себя воздух. В комнате вдруг стало очень жарко, хотя огонь в камине догорал и почти не давал тепла.
— Я решила, что помешала вам. — Холли бросила взгляд на Джона.
— Останьтесь. Мне нужно с вами поговорить. — Он поднял пистолет и посмотрел на девушку.
— О чем? — Как она ни крепилась, голос у нее дрожал. Он все так же смотрел на нее. Что, если он начнет расспрашивать о ее прошлом?
— Я не могу завтра проводить вас в деревню. — Он опустил пистолет и задумчиво провел пальцем по его рукояти.
— Вот как… — Она наконец перевела дух.
— Да, мне нужно кое-чем заняться в Лондоне.
Он положил дуэльный пистолет на место, вынул другой и начал натирать тряпочкой блестящий темно-серый металл, лаская его пальцами. Закончив с пистолетом, он сказал:
— Я бы хотел попросить вас кое-что сделать для меня. Холли кивнула, она никак не могла оторвать взгляд от его длинных гибких пальцев. Воспоминание о ласковых прикосновениях этих пальцев к ее груди было слишком живо.
— Передайте детям, что я навещу их… как только смогу.
Лицо его смягчилось, и в голосе чувствовалась такая нежность, что Холли шагнула к нему. С каждым шагом ее решимость уйти отсюда таяла. Она не могла оставить его сейчас.
— Я скажу, но вы сможете выполнить свое обещание? Она сразу пожалела о своих словах, потому что ими она связала себя с ним.
— Я не знаю, когда сумею уехать из Лондона.
— Что случилось?
— Вам ни к чему знать о моих неприятностях. Вы не забудете передать детям мои слова, как только их увидите? — Он смотрел на нее так, словно для его душевного спокойствия ему было необходимо услышать подтверждение ее обещания.
Холли помедлила:
— Хорошо, я им передам. Напряжение, витающее в воздухе, спало.
— Я пошлю сказать леди Матильде, что не смогу поехать завтра.
— Она будет огорчена.
— Леди Матильда — человек очень сговорчивый. Я уверен, что она не очень огорчится.
— Надеюсь. — Холли прикусила губу, чтобы не сказать ему, что он слеп в отношении леди Матильды. Она была какой угодно, только не сговорчивой. Скорее к ней подошло бы слово “расчетливая”.
— Надеюсь, дети не окажутся для вас слишком тяжким бременем.
— Я пока еще не видела ребенка, который был бы бременем.
— У вас большой опыт общения с детьми?
— Можно сказать и так. Мы с бабушкой часто посещали местный сиротский приют. К нам даже приходили самые трудные дети и проводили у нас праздники и выходные.
— Мне кажется, вы скучаете по дому.
— Я по многому скучаю. Больше всего по бабушке.
— А как насчет вашей покойной тетушки из Ричмонда? — И он насмешливо поднял брови.
— Да, и по ней тоже. — Холли нахмурилась. Хотелось думать, что он не продолжит разговор о тетушке.
Он долго смотрел на нее из-под насупленных бровей, ничего не говоря.
Холли почувствовала себя свободнее. Воцарилось молчание.
Она смотрела, как заботливо он укладывает пистолеты, потом перевела взгляд на жесткую, решительную линию его рта. Непроизвольно ее пальцы сжали ткань платья.
— Вы собираетесь воспользоваться одним из них?
— Возможно.
— Пожалуйста, скажите мне, что случилось.
— Я не хочу обременять вас своими трудностями.
— Но я хочу этого.
Он внимательно посмотрел на нее, размышляя, можно ли ей доверять. В конце концов он медленно, с расстановкой произнес:
— Кто-то нарочно потопил два моих судна.
— Но зачем и кому это могло понадобиться?
— Вот я и хочу выяснить.
— Как же вы найдете этого человека? — Тут Холли поняла, что, комкая в руках юбку своего платья, она приподняла его выше лодыжек. Она отпустила юбку и разгладила платье.
— Не знаю. У меня такое ощущение, что он будет настолько обрадован своей удачей, что совершит рано или поздно какую-либо ошибку.
— Вам нужно обратиться к властям.
— Нет. — Он посмотрел на пистолеты. — Я сам прослежу, чтобы справедливость восторжествовала.
По его твердому голосу она поняла, что спорить бесполезно. Она подошла к подносу и взялась за него.
— Пожалуйста, попробуйте поесть.
Она поставила поднос рядом с пистолетами, потом хотела уйти, но он схватил ее за руку.
— Вы никому не скажете, что я сейчас вам рассказал. Мне нужно, чтобы все сохранялось в тайне. Я не хочу, чтобы тот, кому я собираюсь мстить, узнал, что мне известно о его существовании.
— Да-да, я никому не скажу, — отвечала она, наслаждаясь ощущением его крупной сильной руки, тепло которой проникало ей под кожу.
— Прекрасно. — Некоторое время он смотрел на нее, и во взгляде его вспыхнула страсть. Он опустил глаза на ее губы. — Вам не следует находиться в моей комнате.
Не договорив, он усадил ее к себе на колени. Голова Холли оказалась у него на груди. Под ухом у нее гулко билось его сердце. Его губы впились в нее с отчаянной, слепящей алчностью, моля ответить ему. Она не устояла. Обняв руками его шею, она притянула его к себе.
Когда он коснулся ее груди, Холли застонала. Он начал ласкать ее сосок, провел языком по губам, прося, чтобы его впустили. Холли с наслаждением открылась ему и почувствовала, что его язык скользнул внутрь ее рта.
Не следовало с ним целоваться, не следовало позволять ему прикасаться к ней, но она не могла — нет, не могла отодвинуться. Она чувствовала в нем настойчивое желание. Ему просто необходимо прикасаться к ней, растворить свои заботы в недолгом утешении, которое она могла ему дать.
— Какая вы сладкая, — пробормотал он охрипшим голосом.
Он покрывал быстрыми поцелуями ее лицо, белую гибкую шею, а рука его пробралась ей под юбки. Он гладил ее лодыжку, икру, бедро… По телу у нее побежали мурашки.
Собрав все свои силы, Холли оборвала поцелуй, схватила его руку и отбросила.
Он посмотрел на нее так, словно она его ударила.
— Я не могу этого сделать. — И она рывком опустила юбку.
Страстное выражение его глаз сменилось отчужденностью и ужасающим холодом.
— Вам не стоило сюда приходить. Боюсь, что я не могу держаться от вас на расстоянии. Хорошо, что завтра вы уедете. А теперь оставьте меня. — Он обхватил ее стан и поставил ее на пол.
Ноги плохо держали Холли. Она споткнулась и схватилась за подлокотник диванчика.
— Простите меня, — пролепетала она сдавленным шепотом и выбежала из комнаты, захлопнув за собой дверь.
Оказавшись в безопасности, она прислонилась к стене. Грудь у нее высоко вздымалась, тело все еще пульсировало от страсти, которую он пробудил в ней. Перепады его настроения пугали ее. Только что он был невероятно страстен — и тут же стал таким холодным. Слезы затуманили ей глаза.
Конечно, он имеет полное право сердиться. Она ответила на его поцелуй и практически умоляла прикоснуться к ней. Хорошо, что она уезжает в его имение. Еще несколько дней рядом с ним — и она окажется в его постели. Он ей слишком дорог. Но в ее жизни нет места мужчине. Она убийца.
Холли услышала в коридоре шумные шаги и увидела, что к ней идет Тедди в своих ярко-желтых панталонах, которые светятся даже на фоне темных стенных панелей.
Девушка смахнула с глаз слезы и взяла себя в руки. Поравнявшись с Тедди, остановилась.
— С вами ничего не случилось? У вас взволнованный вид, — заметил Тедди.
— Нет, все в порядке. — Холли изобразила улыбку.