— К вашим услугам, мадам. — Мистер Скибнер встал и щелкнул каблуками.
— Всего хорошего. — Холли улыбнулась, потом торопливо вышла из конторы. Наконец-то тревога, снедавшая ее всю ночь, улеглась.
Джон прошелся по гостиной, повернулся и бросил взгляд в окно. Мягкий утренний свет струился на брусчатку мостовой. Иней еще не растаял, он поблескивал на неровных камнях точно рассыпанные стеклянные осколки. Его взгляд устремился на тротуар, по которому шла какая-то дама, ведя троих маленьких детей. Проехал черный лакированный экипаж, но не остановился. Куда подевалась дерзкая девчонка? Рано утром она ушла из дома, никому ничего не сказав.
Он вспомнил, как она встревожилась, когда он вчера спросил о ее прошлом. А вдруг она сбежала? Вчера вечером она не пришла забрать поднос из его комнаты, а, к его досаде, прислала вместо себя Данна. Она, видимо, решила держаться от него подальше. Больше всего удивляло то, что она могла быть такой горячей в его объятиях, а через минуту стать холодной и отчужденной. Он всю ночь не спал, жгучие воспоминания не давали заснуть. Ощущение ее грудей у него в ладонях, податливое тепло ее бедра, вкус ее рта и мягкость губ он чувствовал до сих пор. Почти всю ночь Джон сгорал от желания ее ласкать. Что она с ним сделала?
— Милорд, не тревожьтесь понапрасну.
Услышав голос Матильды, Джон обернулся. Она сидела на кушетке рядом с Тедди.
— Я уверена, что есть объяснение ее отсутствию. И она действительно кажется сумасбродной и, должна добавить, немного легкомысленной. Может быть, у нее просто выскочило из головы, что мы сегодня уезжаем.
— Мисс Кемпбелл вовсе не кажется мне легкомысленной, — встал на защиту Холли Тедди.
— Прошу прощения. Я просто указала нате черты, которые заметила в ее характере. Я не собиралась чернить ее.
Тедди коснулся ее руки.
— Я не сомневаюсь в ваших хороших намерениях.
Краешком глаза Джон заметил у дома какое-то движение. Повернувшись к окну, он увидел, что из наемного кеба высаживается Холли. Сначала он ее не узнал. На ней было новое черное платье и зеленоватая пелерина, такие же шляпа и перчатки. Ее новую одежду ни в коем случае нельзя назвать модной. На всякой другой такая одежда казалась бы убогой, но в случае с Холли она только усиливала ее безыскусное очарование. От холода щеки у нее порозовели, большие карие глаза блестели. К тому же она улыбалась, сияя ямочками на щеках.
— Приехала наконец? — спросила Матильда.
Прежде чем Джон успел ответить, Тедди подскочил к окну и стал рядом с братом.
— Ей-богу правда, мисс Кемпбелл. — Губы у него растянулись в широкой улыбке, блеснули белые зубы.
Четырьмя большими шагами Джон подошел к двери в гостиную и стал ждать, скрестив на груди руки. Он не мог поручиться, что не накричит на Холли или не бросится ее целовать.
Данн открыл дверь. Стоявшая перед дверью Холли улыбкой поблагодарила его.
— Здравствуйте, Данн. Какое прекрасное утро.
Потом она взглянула на Джона, и улыбка сбежала с ее лица.
— Я понимаю, о чем вы думаете, — пробормотала она, прошла мимо Данна и остановилась перед Джоном. — По вашему лицу видно, что вы сердитесь, так что разрешите мне сразу же извиниться. Мне нужно было купить кое-что, о чем я забыла вчера, так что я с утра пораньше пошла за покупками.
— Где же ваши покупки?
— Вот здесь. — Она похлопала по ридикюлю. — Надеюсь, вы не станете спрашивать у меня, что я купила, иначе я попаду в неловкое положение. — Она понизила голос: — Предметы женского туалета, понимаете?
— Вы готовы к отъезду, мисс Кемпбелл? — Из-за широкого плеча Джона появилась Матильда, натягивающая перчатки.
— Простите, что заставила вас ждать. Мои вещи… — Холли выглянула за дверь, отыскивая их взглядом.
— Данн уже отнес их в экипаж леди Матильды, — строго проговорил Джон.
— Значит, пока что мы прощаемся. — Живые карие глаза Холли блеснули.
Джон старался побороть желание привлечь Холли к себе и поцеловать, хотя больше всего ему хотелось затащить ее в свою спальню и немедленно взять силой.
Тедди направился в холл. Он склонился над затянутой в перчатку рукой Холли и поцеловал.
— Надеюсь на днях увидеться с вами.
Холли одарила его широкой улыбкой, на щеках обозначились ямочки.
— С нетерпением буду вас ждать.
— Ну хорошо, поедемте же. — Матильда улыбнулась и посмотрела на Джона своими синими глазами с длинными ресницами. — До свидания, милорд. Я расскажу детям, как вы расстроились, что не смогли поехать с нами. Я уверена, они поймут, что у вас много работы.
— Да, до свидания. — Джон помахал рукой, провожая ее взглядом.
— Ну что же, в том, что мисс Кемпбелл нас покинула, есть одно утешение. — Тедди стал рядом с Джоном и тоже помахал ей рукой.
— Какое же?
— Нам больше не придется есть ее стряпню.
— Вот уж точно, — усмехнулся Джон, при воспоминании о подгоревшей курице. Уж он постарается, чтобы она никогда больше не появлялась на кухне — разве что к обеду придет Уотертон.
Прежде чем сесть в карету, Холли обернулась и посмотрела на Джона. Ее большие глаза стали мягкими, блестящими, как кусочки отполированного шелковистого розового дерева. Джон поймал себя на том, что улыбается ей в ответ, а сам чувствует мучительное желание обладать ею.
Матильда повернулась и тоже посмотрела на него. Ее синие глаза стали ледяными, и она натянуто улыбнулась. Джон никогда в жизни не видел, чтобы Матильда злилась из-за чего-либо. Чем он так разозлил ее? Впрочем, сейчас нужно беспокоиться о других, более важных вещах, например, о том, кому понадобилось его разорить.
Холли сидела рядом с леди Матильдой. От непрестанного покачивания кареты ее бросало взад-вперед. За окном проезжали один экипаж за другим, некоторые были уже украшены к Рождеству красными розетками и остролистом на лошадиных хомутах. На одном кабриолете весь край опоясывала омела, а впереди красовались большие банты. Торопились прохожие, нагруженные покупками, и лица их озаряло предвкушение Рождества.
— Жаль, что Джон не смог поехать с нами, но он сказал, что слишком занят и не может уехать из Лондона, — заговорила леди Матильда в первый раз с тех пор, как отъехали.
— Да. — Холли повернулась к ней и заметила, что с ее красивого лица все еще не сошло задумчивое и недовольное выражение. Наверное, подумала девушка, леди Матильда все еще сердится, что ее заставила ждать. Поэтому Холли решила извиниться:
— Прошу прошения, что причинила вам сегодня утром неудобства.
— Забудьте. Я очень рада, что мы уже в пути. Я попросила Джеймса провезти нас через Гайд-парк по дороге из Лондона. Вы его уже видели?
— Нет, но лорд Теодор рассказал мне о Роттенроу и о том, что по утрам там можно видеть молодых леди, которые ездят верхом. Он сказал, что ходит туда, когда бывает в городе, чтобы полюбоваться на лошадей, но я подозреваю, что он любуется дамами.
Бледная улыбка появилась на лице леди Матильды.
— Да, он ничем не отличается от молодых щеголей, которые ходят туда поглазеть на юных барышень.
— А когда открывается сезон?
— По-настоящему сезон начинается весной и продолжается все лето. Парламент созывается в январе, и теперь все возвращаются в Лондон. Уже сейчас есть на что посмотреть. А сколько красавиц можно увидеть в солнечное утро вроде сегодняшнего, в особенности после жуткой вчерашней погоды!
Карета свернула влево и въехала в Гайд-парк. Холли с любопытством смотрела по сторонам. Она увидела молодых леди, которые ехали верхом в сопровождении грумов. На фоне их вороных кобыл резко выделялись красивые амазонки цвета морской волны и такие же спенсеры. Зрелище впечатляло. Холли подумала, что целью его было привлечь к себе внимание всех подходящих молодых лордов в парке. И кажется, такая тактика срабатывала. Трое молодых людей ехали верхом на некотором расстоянии от барышень, ловя каждое движение их голов и каждую попытку скрыть кокетливые улыбки. Еще одна молодая леди выгуливала терьера. Ее сопровождала дородная особа.