— Ты победил, — откинувшись на спинку стула, все тем же бесцветным голосом отвечает девушка.
Это была бесполезная игра. Бесполезный разговор. Вельма сама признает, что ничего уже нельзя изменить. И мое сожаление, или шаги к тому, чтобы исправить сложившееся положение вещей, тоже ни на что уже не влияют
От меня не укрывается и то, что Вельма играет не так, как вчера. Будто специально поддается. И осознание последнего факта злит меня настолько сильно, что я делаю то, что делаю. Хоть это и не оправдание для такого поступка.
Я медленно встаю со стула, осмысливая ход партии, все яснее и яснее понимая, что эльфийка решила намеренно отдать мне победу. Если бы она играла, как вчера, я бы не мог выиграть. А сейчас — из жалости? Из отсутствия интереса? — она очевидно мне поддалась.
Или я настолько ей противен, что она решила отделаться от меня как можно скорее.
Почему-то именно от последней мысли мне становится хуже всего и я одним резким движением переворачиваю доску, скидывая ее со стола. Фигуры с ужасающим грохотом покатились по полу.
— Так не пойдет. Не хочешь играть в полную силу — никогда больше не садись за игру. — Сквозь зубы цежу я. И, да, на принцессу я все еще не смотрю.
Вельма медленно поднимается со своего места.
— Будем считать, что ты озвучил своё выигранное желание, — совсем слабым голосом произносит она, после чего быстро-быстро направляется к выходу, утирая слезы. Что?
Я ожидал, честно говоря, чего угодно. Но никак не слез. Почему ее это так расстроило? Почему это, в ответ, черт побери, так расстроило меня? Почему я стою первые мгновения, как истукан, почему мой гнев моментально испаряется, сменяясь осознанием, что я натворил?
Точнее, осознание приходит не сразу — я не знаю, почему у Вельмы мой приступ гнева вызвал именно…это. Ни одно мое объяснение ее поведения в отношении меня не предполагало того, что я могу ее расстроить. Вызвать у нее издевательский смех — вполне. Но никак не слезы Только не их.
И почему я вдруг срываюсь с места, пытаясь ее догнать, я тоже не знаю. Я даже не знаю, куда иду — ориентируюсь исключительно по запаху. Открываю дверь в ее комнату — я ведь там даже не был еще ни разу — и только тогда понимаю, что абсолютно не представляю, что с этим теперь делать.
Вельма сидит прямо на полу. Обнимает свои колени, уткнувшись в них, и плачет навзрыд.
Не припомню, когда мне в последний раз было настолько больно на сердце из-за происходящего.
— Я не хотел… — я опускаюсь на ковер прямо перед ней на одно колено, — Не хотел, чтобы это закончилось так. Извини.
Я будто продолжаю партию. Перестаю думать, оставив место импровизации. Да и разве можно заранее продумать, что говорить в такой ситуации?
Невозможно выучить все стратегии, как вести себя с девушками. Особенно, когда они плачут из-за тебя.
— Я настолько тебе противна? — подняв на меня наконец глаза, спрашивает принцесса, — До такого, что терпеть ты меня можешь только когда выпьешь? Если это так, то зачем ты все это затеял?
Это все было слишком. Жизнь меня к такому не готовила абсолютно. Мне неведом был этот океан жгучих эмоций, в котором плавать я абсолютно не умею. С людьми и альвами куда как проще. Я знаю их намерения, читаю их чувства, мне не приходилось никогда размышлять, почему они поступают так или иначе. Ни разу в жизни. А сейчас я сталкиваюсь с чем-то, что дается мне настолько сложно, что мне самому хочется разреветься, забиться в дальний угол и больше никогда не выходить на белый свет. Это сложно, больно, невыносимо. Но я знаю, что бежать от этого не могу.
Она думает, что противна мне. Это и вызвало в ней слезы. Значит, я ошибся по поводу ее отношения ко мне. Дальше моя логика перестает работать. А потому я не придумываю ничего лучше, кроме как наколдовать платок и протянуть его девушке.
— Нет. Ты мне не противна. Ни капельки.
— Тогда я не понимаю просто, что тебе от меня нужно, — вырвав из моих пальцев платок, девушка утирает почти мгновенно высохшие слезы, — Веду себя, как эльф - тебя это злит. Пытаюсь вести себя как альв — тебя это злит больше.
— Мне не нужно, чтобы ты вела себя как альв. Я и сам пытаюсь… Хочу, чтобы ты чувствовала себя здесь, как дома. Не только потому что так велит договор. Ты ничем мне не обязана. Не хочешь брака — черт с ним. Не хочешь общаться со мной — я не стану попадаться тебе на глаза. И уж точно не надо вести себя как-то, как тебе не хочется.
Закончив, я подаю принцессе руку, чтобы она поднялась на ноги. Все, что я говорю, в какой-то мере открытие для меня самого. То, что принцесса здесь, поможет Черному Лесу, а остальное не так важно. Даже объединение наших народов, если так подумать. Ведь Вельма в своем роде сама по себе является попыткой исправить ошибки отца. Правда, я, похоже, и сам не до конца себе в этом признавался до этого момента.