- Теперь твоя очередь, - шепнул он, когда понял что я немного зависла.
- Я клянусь быть твоей женой, всегда и навеки, любить и оберегать тебя, быть верной и нежной, - лепетала я то, что запомнила из его клятвы.
С моими последними словами из воды поднялся мой кулон. Концы цепочки скользнули по моей шее и замочек закрылся сам собой. Несмотря на то, что украшение лежало в воде, оно было совсем сухое, заметила я.
- Объявляю нас мужем и женой, - сказал улыбающийся от уха до уха Кирилл. Тут произошло то, что обычно бывает после произнесения клятв - мы целовались под радостные вопли наших свидетелей.
Глава 8
- Держи, - сказала я, протягивая чай Кириллу. Он взял чашку, и поставил на рядом скамейку, а меня притянул за руку, приглашая присесть на его колени. У меня была идея получше, я села верхом на него, уткнувшись носом к нему в шею и сделав глубокий вдох, вдыхая такой родной и любимый запах его кожи.
На улице было прохладно, облетали последние листья с деревьев.
Мы сидели на скамейке в саду Нурсиды. С того страшного полнолуния прошло две недели. По дороге домой, сидя в машине, я узнала, что Нурсида умерла в тот день, когда меня похитили. Она благословила Кирилла и оборотней, тем самым наделив их своей энергией. Вот поэтому они и смогли сразиться с врагом, превосходящим их по численности и силе.
Ребята напали на мой след, и несколько дней кружили по развалинам старого военного городка, пока на пятый день лунария не вышла полностью из моего организма и нити не привели Кирилла к дому, где скрывали меня. Проникнуть туда они не могли, потому что заклятье, сдерживающее мои силы, ещё лишило бы сил Кирилла и остальных оборотней. Оставалось только ждать полнолуния. План у них уже был - в день полнолуния должны были снять заклятье, и тогда они прокрались в здание и избавились от охраны, нарядившись к началу ритуала в их одеяние. Еле живого и испуганного семнадцатилетнего парня, который должен был стать моим товарищем по несчастью, они спасли и отпустили на все четыре стороны. Он был местный, и жил неподалёку, поэтому ребята не переживали за него. Сергей проводил его до дороги и проследил, чтобы тот поймал машину.
Кирилл занял место этого парнишки, и, в ответственный час, ритуал состоялся. Его так и подмывало наброситься на Алекса раньше времени, но делать этого было никак нельзя - надо было выбрать момент его наибольшей уязвимости, и этот момент был как раз перед жертвоприношением.
Уже дома у Нурсиды, Кирилл признался мне, что никак не ожидал, что я вступлю в бой, и что помощь моя была очень кстати. Я до сих пор не верила, что не растерялась тогда и убила двух оборотней. По ночам мне всё ещё снились кошмары, я видела лису с человеческим лицом или тонула в чаше из серебра, но после каждого кошмара меня поцелуями исцелял Кирилл - он был со мной нежен и терпелив, успокаивал мои рыдания, и сейчас я уже не боялась, что увижу дурной сон.
Сын Нурсиды разрешил нам пожить в её доме, поэтому мы пока никуда не спешили. Ребята-оборотни разъехались по домам, и Денис чмокнул меня в щёку на прощанье, пожелав удачи. Я заметила, что Кирилл в это время смотрел в другую сторону, ревновал ещё, значит.
О моём перерождении мы разговаривали только раз. Сначала я решила, что не хочу об этом ничего знать, по крайней мере, пока не отойду от этих страшных событий. Но я не удержалась, и на следующий день после прибытия, хорошенько выспавшись и пообедав, поняла, что не смогу жить в неведении. Я долго терзала себя, прежде чем спросить. Дошло до того, что Кирилл сам поинтересовался, что со мной. Видно, мои опухшие от слёз и долгого сна глаза сказали больше, чем я могла произнести, раз Кирилл сам начал повествование. Он взял меня за руку и усадил на диван рядом с собой. Сделав вдох полной грудью, он начал говорить.
- Мы были ровесниками. Мои родители приехали издалека в одну деревню, когда мне едва исполнилось пять лет, - Кирилл улыбнулся своим воспоминаниям. - Наша повозка остановилась около колодца, и меня с братьями оставили поить лошадей. В то время как старшие набирали воду, я мешался под ногами, пока Андрей, которому было четырнадцать лет, не прикрикнул на меня. Пришлось отойти в сторону, сев на бревно, используемое вместо скамейки. Только я уселся, как появилась девчушка. Она выросла будто ниоткуда, в белом сарафане, с синей вышивкой по подолу, символизирующей лунные фазы. Такой вышивкой украшали все лунницы свои одежды, с рождения и до свадьбы, поэтому сомнений у меня не было в том, кто передо мной стоит.
- Ты кто? - спросила малышка, теребя ленточку, которая перевязывала её русую головку. На концах ленточки висели бусинки из лунного камня, оберегающие от дурного глаза и порчи. Голосок её был чистый и звонкий, как маленький колокольчик.
- Кирилл, - сказал я, оглядываясь по сторонам.
- Пойдём лунарию собирать, я знаю, где растёт, - предложила моя новая подружка, наклонившись ко мне, и прошептав в сложенные ладошки.
- Что? - не понял я ни слова, кроме того, что меня куда-то звали.
- Ни чивокай, - нахмурилась малая, - так мама говорит.
- Аня! - закричал кто-то с другой стороны улицы, и малую как ветром сдуло, только розовые пыльные пяточки сверкали. Я ничего не понял, что это было за наваждение. Вернулись родители, и мы поехали к нашему новому дому.
Долго же мы добирались сюда, в деревню, половину населения которых были лунниками. Нас призвали сюда три года назад, и вот, наконец-то мы были здесь. И кто оказался моей соседкой? Правильно, русоволосая и сероглазая малышка Аня. Я никогда не общался с девочками, так как имел исключительно братьев, но с ней, - Кирилл помедлил и посмотрел на меня. Я слушала с открытым ртом, представляя себя на месте этой малышки. Кирилл поправил себя, - с тобой! С тобой было всё по-другому. Мы стали друзьями. Как друзья мы играли, как друзья дрались, когда между нами были разногласия. - Я засмеялась, - так и выросли вместе, пока в один прекрасный день твоя мать не завязала на твоей голове вместо простой ленты, широкую тканевую полоску, с концов которой свисали бусины в виде полумесяцев. Это означало, что луна призвала тебя, и теперь тебя начинали обучать магии и искать жениха. Как же я тогда обозлился на тебя, на себя и на весь мир! Ты стала прекрасной лунницей, а я так и остался подростком, высоким, худым и не инициированным. Но самое страшное - нам не разрешалось больше общаться друг с другом, потому что ты стала невестой. В отчаянии, я сбежал в лес, в самую зимнюю стужу. Упав посреди лесной дороги, я лежал и больше не сдерживал рыдания, что рвались из моей груди. Перед лицом так и стояла ты, в белом новом тулупе, сшитом на взрослый манер, и прозрачными полумесяцами, свисающими из-под красной пушистой шали по обеим сторонам лица. Ты улыбалась и смеялась мне, прикрыв рот ладошкой, а я загребал снег голыми руками и пытался хоть как-то остудить свою горячую голову.
Я заболел после этого. Я был на грани жизни и смерти, и только твоя любовь спасла меня. Когда через две недели я пришёл в себя, то первым делом разглядел твоё лицо, с синяками под глазами и покусанными губами. Но выражение глаз... глаза твои блестели от слёз и счастья. Трясущейся рукой нащупал твою руку и попытался сжать её, изо всех сил.
От давних воспоминаний голос Кирилла охрип и повествование прерывалось глубокими вздохами. Он взял мою руку и сжал, совсем как тогда… так мне казалось. Кирилл прижал мою ладонь к губам, и закрыл глаза.
- Весной меня призвала луна. Это придало мне сил и дало надежду. Долго я мялся, боялся попросить родителей кое о чём. Но молчать нельзя было, времени для промедления не было. С первой весенней листвой к соседям в дом пришли сваты дружною толпою. Мои братья – Павел, близнецы Андрей и Василий, Дмитрий, к тому моменту уже инициированные лунники, пришли к твоим родителям с душистыми букетами первых полевых цветов, принеся в избу целое облако ароматов. Ты говорила потом, что издали ещё ощутила этот запах, и твое сердце замерло в сладких мучениях. Родители твои, по древнему обычаю, в ответ на восхваления сватов, должны были трижды отказаться от жениха, и потом, на четвёртый раз спросить тебя, хочешь ли ты замуж за этакого молодца. Ты всё это время ерзала на стуле и еле дождалась, когда слово дадут тебе. Вот так мы стали женихом и невестой.