Владимир Алексеевич РЫБИН МОЙ СОСЕД — "ДИЛЕТАНТ"
Он всегда был чудаком, мой сосед Серега. А тут решил купить «Москвича».
— Зачем тебе «Москвич» — говорю. — До работы рукой подать.
— Да так, в моторе хочу покопаться.
Как вам это нравится? Для этого и денег-то не надо тратить: иди в автоклуб, копайся сколько хочешь. А ему подавай персональный мотор, чтобы в своем сарае стоял.
Купил он и впрямь рухлядь. «Москвич» был того древнего образца, что походил не на автомобиль, а на коробку с колесами. Хозяин его до самого конца не дышал, все ждал, что его прогонят с этой кучей металлолома. А когда получил деньги, сразу исчез. Боялся, что покупатель передумает.
Помог я Сереге вкатить покупку в сарай и полез с сочувствиями:
— Далеко ль собрался на этой колымаге?
Есть в нас такая привычка: все-то нам хочется чужие поступки на себя примерить.
— Мне эта машина нужна не как средство передвижения, — сказал Сергей.
— Вот те на! А для чего тогда колеса существуют? Может, ты коллекционером заделался? Тогда авто не для нас, работяг. Без штанов останешься. Ты уж лучше берись за марки — дешевле обойдется.
— Да нет, — говорит, — я тут одно изобретение изобретаю.
— К авто?
— Ну…
В общем, надоел я ему. Но у Сергея терпение — позавидуешь. Больше, чем у продавщицы в пивном киоске. Та целый день такое в своем окошке слушает, что, доведись до меня, давно бы озверел. А той все словечки как с гуся вода. Вот и Сергей — приставай не приставай, все равно не нахмурится. Словно уши выключает. Слушает, а думает о своем. Я как-то для эксперимента таз уронил в коридоре. Грохот был!.. Собака за забором заикаться начала. А Сергей хоть бы ухом повел. И на этот раз он нисколько не разозлился на мои приставания, сказал спокойно:
— Пантелеич, я знаю, ты можешь быть гениальным учеником, но я плохой учитель. Все равно всего тебе не втолкую. Но ты великий слесарь. Помоги мне, пожалуйста, сделать одну штуковину…
Вот так всегда: вроде уест и вроде похвалит. Стоишь и не знаешь, дуться или улыбаться.
Я на Серегу никогда не обижался. Чутьем чуял в нем человека, каких поискать, и мастера, каких даже искать не надо — все равно не найти. Он раз показал мне пустую поллитровку — "грешок молодости" как он выразился, а в ней целый завод работает: станки крутятся, конвейеры ползут, люди бегают. И неизвестно, что за сила их двигает. Я сначала подумал, что он туда батарейку засунул, а оказалось — ничего. Оказалось, что все заводится уже тем, что кто-то берет в руки эту "заводную поллитровку" да крутит ее, рассматривая.
Домик у нас двухэтажный — внизу я живу, вверху он. И слава богу, что больше соседей нет, а то бы наговорили всякого. Так вот, слышимость у нас через потолок сами знаете какая, и я всю Серегину автоматику узнаю по звуку. И как двери у него сами собой открываются, и как кровать по утрам переворачивается, превращается в стол… Великий чудак мой сосед, редкий умник. А не заносится. Чуть посложней работа, стучится ко мне: "Давай, Пантелеич, выручай".
Делал я ему всякие штуки замысловатые. А тут гляжу на чертеж и в глазах рябь.
— Что это? — спрашиваю. — Как тут разобраться?
— А я и сам с трудом разбираюсь. Вот тебе другие чертежики. Выполняй их по очереди и все сообразишь.
Леший знает, что это была за штуковина и зачем. Все вместе размером в небольшой чемодан. Снаружи она и впрямь походила на чемодан, только тяжелый, железный. А внутри, если открыть, черт ногу сломит: секции, отделеньица, камеры всякие. На год работы.
— Этот чемоданчик, если кому заказать, обойдется не дешевле автомобиля.
— Конечно, Пантелеич, не поскуплюсь. Я ведь понимаю: не всякий такое сумеет. Только, сам знаешь, денег у меня кот наплакал…
Тут я рассердился.
— Денег нет, а машину покупаешь?
— Так это, — говорит, — к машине чемодан. Без него мне и автомобиль не нужен.
— Вроде мотора, что ли?
— Вот, вот, вроде этого, только поважней.
Попробуйте догадайтесь, что в машине важней мотора? Разве колеса? Ну да если Сергей говорит, значит, есть что и поважней. А нет, так приделает. Это уж я точно знаю.
Прошло две недели. Каждый день я после работы в слесарке оставался. И по выходным в своей сараюшке копался, все железный чемодан делал. Совсем измучился. Хоть бы знать, что к чему. А то ведь нет хуже неизвестное делать. Так бывает: приносят в цех заказ, а зачем и для чего — не говорят. И никакого тебе удовольствия. Ну там, может быть, государственные секреты, а тут родной сосед — и те же муки?!
Не выдержал, пошел стучаться в Серегин сарай. Вышел он, шатается. Глаза красные, словно вчера на свадьбе гулял.