— Тогда когда? — хочет он знать.
Я смотрю на часы. Сейчас половина одиннадцатого, а я ещё мало сделал.
— Я думаю в час, а до тех пор я должен работать без перерыва.
— Хорошо, — говорит Луис.
— Я тебя люблю, папочка, — радуется Тильда.
Прежде чем я успеваю вернуть комплимент, они убегают.
Так как они сдержали слово, к оговоренному времени я откладываю карандаш, и, потянувшись, иду в детскую. К моему большому удивлению эти двое мирно лежат на кровати и слушают радио.
— Хотите выйти сейчас? — спрашиваю я.
— Дослушаем до конца, — говорит Луис, которого, по-видимому, сильно привлек этот рассказ.
Это любимая радиопередача Тильды, и мы её слушали бесчисленное количество раз. Поэтому я могу судить, что осталось примерно тридцать минут.
— Что будем есть? — тихо спрашивает Тильда, чтобы не отвлекать гостя.
— Луис, хочешь спагетти с томатным соусом?
Кивком он дает согласие. Знает ли Вики, что её сын увлекается радио-пьесами? И если она не знает, что она может мне дать за этот совет?
Обед проходит без происшествий, и я решаю порадовать Луиса.
— Вы всё ещё хотите на улицу? — спрашиваю я.
— Да! — кричат дети с энтузиазмом.
— Всё ясно. Хм, что ещё можно взять с собой? — бормочу я.
— Мяч! — предлагает парень.
— Не плохая идея. Но, возможно, я могу предложить вам кое-что покруче.
— Круче чем мяч? — в его голосе слышен скептицизм.
— Подождите и увидите.
В детской я открываю шкаф Тильды с игрушками. Её шестилетний кузен из Баварии в прошлый приезд моего брата с семьей оставил здесь две водные пушки. Я беру одну с верхней полки и отдаю Луису как драгоценное сокровище.
Выражение его лица бесценно. Глаза огромные, а улыбка расплылась от уха до уха. Исследователь, который после поисков длинною в жизнь, наконец, находит Святой Грааль, не будет выглядеть настолько радостным.
— Опупеть, — говорит он.
Почему его мать разрешает ему использовать такие выражения? Великодушно пропустив его высказывание мимо ушей, достаю вторую пушку.
— Если твоя футболка намокнет, я потом засуну её в сушилку, — информирую я его. — Тогда ты должен будешь некоторое время походить в футболке Тильды.
Он кивает. В этот момент он сделает всё что угодно, даже будет носить розовую девчачью футболку.
Наблюдая, как эти двое носятся друг за другом и брызжутся водой, я немного оправляюсь от своих мрачных мыслей. Моя сегодняшняя производительность была катастрофична. Лучшее что меня ждет, так это пара энергетических напитков и шоколад, чтобы работать допоздна.
— Прямое попадание! — говорит Луис с энтузиазмом, когда попадает Тильде в шею.
— Ты идиот! — кричит моя дочь.
Я улыбаюсь, так как знаю, что она обзывает не всерьез.
Недалеко раздаётся звон колокола, и в этот же момент открывается дверь подъезда.
Господин Шульц.
Возмущенный он выходит наружу.
— Что это за шум в …
Дальше он не идет.
Прежде чем я отвечаю, Луис поворачивается на крик человека и выстреливает ему заряд воды безошибочно в рот. С большим трудом я подавляю приступ смеха. Господин Шульц, тем временем, судорожно вытирает лицо, а затем напирает на Луиса.
— Ты, испорченный мальчишка, — бушует он. — Таких как ты, отправляют в приют. Я ещё…
Взрыв гнева так сильно напугал бедного мальчика, что он прячется за мной. Теперь гнев Шульца направлен на меня.
— И ваша дочь не лучше, — разъясняет он мне. — Как неподобающе она скачет по лестницам и …
— С меня хватит, — прерываю я его, когда вижу, что Тильда стоит со слезами на глазах. — У Вас проблемы с сердцем? Может быть, это потому что Вы всегда так расстраиваетесь. Вы никогда не были ребенком? Вы никогда не играли с друзьями?
Шульц отступает. Его оборонительная поза показывает мне, что он очень удивлен, что получил ответ. Это заставляет меня продолжить.
— И если Вы так чтите закон и порядок, то хоть раз почитайте постановления, где говорится, что в многоквартирном доме соседям приходится терпеть детский шум. Потому, я считаю, что дети в нашем доме, честно говоря, действительно ведут себя нормально.
Из открытого окна квартиры семьи Нгуэн в течение нескольких секунд слышны аплодисменты. После этого окно быстро закрывается.
— Это невероятно, так что, что Вы… — заикается Шульц. — Непомерная наглость. Я этого так не оставлю. Вы ещё услышите меня.
Он хватается за грудь, и я боюсь, что у него может случиться сердечный приступ. Потом я вижу, что он просто достает ключи из нагрудного кармана. Он оборачивается, но ему трудно вставить ключ в замок. Я пытаюсь подавить желание выстрелить в него из водяной пушки.
Как только дверь закрывается, Луис решает выйти из укрытия.
— Пиздец, как ты с ним ругался.
Глава 5
Вики
Меня убаюкивает плеск фонтанчика Фен-Шуй, и я держу указательный палец под медленно стекающей водой. У нас есть полчаса на отдых от курсов повышения квалификации, и в то время как другие тратят его на кофе и пирог во дворе, я остаюсь в своем кабинете. Хоть я и считаю глупостью такие фонтанчики, и он здесь только потому, что мой босс подарил мне его на рождество, я привыкла к нему. Он так чудесно отвлекает от напряжения на работе. Я смотрю на воду и думаю о Луисе.
Как он? Я должна была сказать Симону, что мой сын постоянно забывает выпивать необходимое количество воды. Надеюсь, Луис сильно не бушует. А может, он чувствует себя неуютно и ужасно соскучился. Не моргнув глазом, я оставила своего ребенка на незнакомого и до жути странного человека. Этот человек не знает номера моего мобильного или даже где я работаю. Если Луис сломает руку или подавится слишком большим куском яблока – это действительно возможно! – за руку его будет держать Симон Дирберг, а не собственная мать. Симон также должен заботиться и о Тильде, и когда она будет бешено бегать по больнице, он вероятнее всего предпочтет заботиться о своем ребенке. Я хочу домой!
Мои мысли сводят меня с ума, и я не могу прекратить это. Они гремят там постоянно, и будят в середине ночи: сделаны ли у Луиса все необходимые прививки, подходят ли ему его футболки. Я некоронованная королева самоуничтожения. Я не знаю, как высидеть ещё час без Луиса; я могу уйти с курсов переподготовки. Они не так уж и хорошо проходят. Можно даже сказать очень плохо проходят.
Я не сконцентрирована, и у меня нет желания, два долгих часа слушать лекцию о рекламе строительства. Мне прекрасно понятно, что мозговой штурм направлен на компании по кровле и сантехнике, от нас они хотят получить особенно креативные предложения. Но я не могу ни о чем думать, и, кроме того, у меня нет ничего общего с дерьмовой сферой газ-вода, в отличие от области косметологии и оздоровления. В конце концов, это я знаю.
Открывается дверь, и я сажусь прямо. Не заметно вытираю влажные пальцы о стул и смотрю так, будто провожу острый как бритва анализ рекламных потребностей в сфере сантехники.
— Идете вперед, госпожа Малер?