— Нет, нет, это мрачное существо очень к тебе близко, — настаивает Глория.
Она, кажется, действительно беспокоится, потому что наманикюренной рукой проводит по лицу. Успокаивающе я касаюсь её плеча.
— Всё хорошо, не беспокойтесь обо мне, —бедная старушка, это прямо таки трогательно. — Что ты прочитала в своих картах или что передал Руру, просто было не совсем точно. Кто-то в моей компании просто пытался мне устроить трудную жизнь. Я уже поговорила со своим шефом, который изучает этот вопрос. Ну да, я надеюсь, что это сработает. Тем не менее … Пока всё это очень раздражает, но нет никакой драмы.
Глория качает головой.
— Возьми этот эликсир и дважды в день протирай им свои пульсирующие части тела. Да отгонит это зло.
Да прибудет с тобой сила, или что? Боже мой, всё же я забираю бутылочку. Но я не буду мазать этой гадостью все пульсирующие части тела, что приходят на ум.
— Хорошо, спасибо, а теперь я действительно должна бежать к Луису.
***
— Спокойной ночи, мой зайчик, — говорю я моему сыну, целую его и поправляю одеяло.
— Я твой зайчик с красным носом, — отвечает он и прижимает меня к себе.
— И синим ухом, — продолжаю я отрывок из нашей любимой детской книжки Хельме Хайна, которую я читаю Луису, с тех пор как он появился на свет.
— Это случается оооооооооооочень редко. Спокойной ночи, мамочка.
Он мгновенно засыпает. Ненавижу на весь день оставлять его под чужим присмотром, после того, как мы все выходные не виделись. Возьму ли я когда-нибудь нечистую совесть под контроль? Постоянно чувствую внутренний дисбаланс, и это почти разбивает мне сердце, что нужно уже рано утром опять вырывать Луиса из сна, хотя это должно быть, по крайней мере, фундаментальным правом пятилетки иметь возможность крепкого сна.
И теперь ещё кто-то звонит в дверь. Слабая надежда, что это может быть Симон, пропадает во время второго звонка. Таким безжалостным он никогда не будет. Если это снова Глория, я могу быть очень грубой. Конец этого рабочего дня взывает к палитре молочно-орехового шоколада, который ждет меня в кладовой за пакетами риса как раз для чрезвычайных ситуаций.
По пути к двери я снимаю кольцо, браслет и ожерелье, складываю всё на шкаф для обуви, затем открываю вечернему возмутителю спокойствия.
—Приветик, — приветствует меня Памела. Ещё и это.
— Памела. Пуф, я действительно уже закончила, но всё равно, заходи. Или лучше мне выйти?
К счастью Луис спит как убитый и его ничто не разбудит. Я имею в виду мою кузину, что она должна говорить тихо. Конечно, она так не делает. Я не знаю, почему я всё ещё дружелюбна. Как будто кузина — это важное родство. Я думаю о изречение кровь гуще воды, но я не совсем уверена в справедливости этого выражения к Памеле.
— Мне всё равно, если тебя не волнует, что остальные жильцы всё услышат. Меня ни в коем случае это не волнует, — говорит она и, очевидно подражая Пэрис Хилтон, наигранно кладет руку на бедро и выпячивает его вперед. Божебожебоже.
—Ну давай, идем в гостиную, — решаю я, иду впереди и сажусь на диван подогнув под себя ноги. Памела занимает место напротив меня и скрещивает ноги. Пэрис Хилтон, однозначно.
— Давай перейдем к делу, у меня тоже мало времени, потому что мне нужно на зумбу. Три раза в неделю, ты тоже должна этим заняться, это может помочь соединительной ткани, — говорит она. Кого удивит, что её соединительная ткань в течение пары лет превратится в огромных мопсов (Прим. редактора: речь идет о груди).
— Посмотрим, — отвечаю я, — На самом деле у меня нет свободного времени. И ты знаешь, как это тяжело для меня, постоянно под рукой иметь няню … — я поднимаю брови и смотрю как мама, ребенок которой был пойман с поличным с полными руками печенья.
— Да, ты действительно можешь сказать, что тебе повезло, что есть я, — говорит Памела, — Тем более что я не только твоя няня, а теперь ещё и твое спасение.
— Что ты имеешь в виду? От чего хочешь меня спасти?
— От большой ошибки.
— Ого. И какую же ошибку я совершу, помимо того, что не занимаюсь зумбой и рискую получить висячую грудь?
— Я тебе раньше говорила, что твоя проблема скорее бёдра, — заявляет она в ответ и пренебрежительно смотрит на мои ноги. —Ты конечно помнишь среду, да?
— Среда, среда… да, конечно, когда ты сидела с детьми. Так?
— Нее, не когда я сидела с детьми, а когда ты сидела с детьми. Вечером. You remember?
Конечно, мисс Хилтон, я помню. Сейчас она подражает американке, при этом она слишком глупая, запоминает иностранные фразы и всегда вставляет их.
— Да, я помню. Откуда ты вообще узнала, что Тильда спала здесь?
Я ни черта не понимаю. Памела с удовольствием отклоняется назад, и я чувствую: настал её звездный час. Пролетариат наносит ответный удар. Как-то смешно, но я не чувствую себя хорошо.
— Я знаю это от её господина отца, этой задницы. В конце концов, он нуждался в няне, чтобы встретиться со мной.
—Ээ? — произношу я. — Что это значит? Симон был на деловой встрече.
— Боже мой, Вики, ты действительно ещё наивнее, чем кажешься. Симон и я были у Пауло, того португальца. Он, безусловно, хотел поблагодарить меня за мои услуги, так он сказал. Ну, я всего лишь женщина, тем не менее, в отличие от тебя я знаю, что речь идёт о сексе – не о любви. Вики, он вертит тобой как хочет. Он хотел дурачить нас обеих, но мне это пофиг, я не ограничиваюсь такими обывателями. Это просто безобразие, что ты идешь в эту ловушку. Вот почему я здесь. Я хочу спасти тебя от дальнейшего разочарования.
Мой желудок сжимается. Я не знаю, где больнее. Сердце? Живот? Моя голова раскалывается. Симон оставил Тильду здесь, чтобы встретиться с Памелой? Это не может быть правдой. Нет, не может. Мой голос дрожит, когда я переспрашиваю:
— Вы были у Пауло? Симон и ты?
— Да, я уже говорила. Итак, сначала мы были у Пауло. Затем … Ахх, Вики, избавим нас от подробностей. Не волнуйся, ты должна была уже привыкнуть к подобному. Подумай о Томасе, ты уже знаешь, в каком направлении всё идёт.
— Я тебе не верю. Симон не такой. Нет, он не такой как Томас. Никогда в своей жизни он не был с тобой в постели, после того, как некоторое время спустя со мной … Нет.
—Ахх, ты хочешь доказательств? Я не могу дать тебе фото нас в действии, то есть близкое к этому. Вот, селфи парня, который трахает двух кузин. Вероятно, вскоре он предложил бы нам сделать это втроем. Теперь ты знаешь. И sorry, я не люблю номера с двумя женщинами – если уж и участвовать, то с двумя мужчинами.
Она вытаскивает свой телефон, встаёт и важно шагает ко мне. Автоматически я тянусь к телефону, хотя не очень хочу что-то увидеть. Но я вижу их обоих. Памела целует Симона в щёку, во время съемки селфи. Это видно на картинке. Мне плохо, я думаю, меня тошнит.
— Вики, ты выглядишь совершенно ужасно, теперь я оставлю тебя одну, — говорит она. — Мне нужно на зумбу. Тренер всегда нуждается во мне как в поддержке, потому что я самородок. Не беспокойся об это типе. Лично я нашла его немного хромающим в постели, но хорошо – у меня, конечно, другие требования. Пока, Вики.
Пока, Памела. Пусть огненный шторм сотрет тебя с лица земли. И Симона Дирберга тоже.