Всё занято. Невероятно.
— Во всяком случае, папа и Рокки часто говорят всякие глупости. Это не было предназначено для твоих ушей. Посиди, пожалуйста, спокойно, я должна найти где припарковаться.
— Я думаю Рокки опупенный.
— Опупенный не говорят. Человек! Черт! — я чуть кого-то не задавила. — Что здесь происходит?
— Черт тоже не говорят, потому что тогда апрозование катится в задницу.
— Луис! Во-первых, это называется образование. Во-вторых, у меня это просто вырвалось, потому что вся улица забита. И, в-третьих, откуда ты берешь такие словечки?
И зачем спрашиваю, я же уже знаю ответ.
— От папы и Рокки.
Ну конечно, от кого же ещё.
— Мама, так правильно? Черт не говорят, потому что тогда образование катится в задницу.
Вместо того чтобы ответить, я глубоко дышу. Только не впадай в истерику прямо сейчас. У меня до сих пор достаточно времени, нет причин для паники.
— Луис, послушай меня, хорошо? Я припаркуюсь рядом с автомобилем мамы Фридриха, но у меня нет времени с ней болтать. Если мы поторопимся, то никто нас не заметит. Итак, я сейчас выведу тебя, и ты быстро побежишь к калитке детского сада. Пожалуйста, можешь сегодня пойти один, потому что я уже опаздываю на очень важную встречу?
—Йохо! — кричит Луис, и я вспоминаю всю эту пиратскую возню Симона Дирберга с городского фестиваля.
Вся эта ерунда у Луиса от Томаса. В ближайшее время я должна основательно поговорить со своим бывшим.
Я припарковалась во втором ряду и могу только надеяться, что меня никто не заметит. Кто-то может проехать мимо моей машины, так что не стоит задерживаться. Для меня всё ещё остается тайной, что тут происходит. Все три улицы, что ведут к детскому саду, забиты машинами, велосипедами и людьми. На всякий случай я беру Луиса за руку, когда мы подходим к детскому саду, потому что настроение здесь агрессивное. Сигналят автомобили, две полицейские машины – черт, что-то случилось, я могу задержаться. Слово черт не говорят, напоминаю я себе. Перед пестро окрашенным зданием детского сада стоит куча народу. До нас доносится громкий свист. Хотя мое подсознание давно подозревало, что что-то тут не так, информация дошла до моего мозга только что.
— Мама, что это за свист? Это как футбольная игра от нашего садика?
— Я не знаю, Луис. Держись за мою руку, чтобы не потеряться.
— Может тут так много народа из-за записки.
— Из-за записки, — говорю я тихо и остаюсь стоять на месте.
Теперь всё понятно. Здесь забастовка. Луис и я стоим между другими матерями с детьми на руках. Мы куча из лиц, велосипедных корзин, спортивных сумок, бутылок с водой, и все говорят одновременно. Ну, супер.
— Вики, привет, — говорит мне мама Леандера, имя которой я не могу вспомнить.
На самом деле чудо, что она знает мое имя. Я привыкла, что все знают меня как маму Луиса.
— Привет, пожалуйста, не говори мне, что воспитатели сегодня устроили забастовку, — прошу я.
В этот момент я замечаю так называемых воспитателей. Доро, Гунди, Эльке и другие одеты в желтые отражающие жилеты и держат плакаты с надписями в воздухе. Это не может происходить на самом деле. Не сегодня, пожалуйста, пожалуйста, нет. Мой прекрасный запас времени испаряется в течение нескольких секунд.
— Да, они бастуют. Они хотят больше денег, я думаю процентов десять или около того. Тем не менее, забастовка наверно будет идти не только сегодня, а, по крайней мере, целую неделю, — рассказывает мама Леандера.
О нет. Что мне теперь делать? В моей голове мысли скачут как на американских горках. Сначала нужно подумать только о сегодня. Мне нужно на работу. Луиса я с собой взять не могу из-за тестирования на повышение квалификации. Лариса в Тунисе. Мои родители разошлись и живут они очень далеко, так что тоже не вариант. Есть! Я попрошу воспитательницу и подкуплю её деньгами. В крайнем случае, большим количеством денег. Любого можно купить, и я заплачу больше чем десять процентов.
— Луис, — говорю я и опускаюсь на корточки. — Сегодня садик закрыт.
— Да, я знаю. Точно, это было в записке. Мама, это всё мне сейчас напомнило. Папа говорил, что он хочет тебе рассказать об этом, потому что Доро получает мало денег. И кто теперь будет сидеть со мной?
Только не расстраивайся. Томаса сможешь прибить попозже. Никаких вспышек гнева при Луисе.
— Я хочу попросить Доро, в качестве исключения, посидеть с тобой у нас дома. Что ты думаешь, мы должны её попросить? — предлагаю с лицом Мама-спокойная-даже-перед-тестированием.
— Нет, — отвечает Луис.
Он снова выглядит уверенным. Кое-что в этой точке зрения мне не нравится. Я – мама, он – ребенок. Это не его мнение, это проблема.
— Доро такая замечательная. Я только спрошу её, да? Это будет здорово. Если она вообще согласится. Тогда ваш воспитатель в течение всего дня будет только с тобой.
— Нет.
Энергично я иду с Луисом через толпу по направлению к воспитателям. Мой сын извивается и пытается бежать, но я не могу обращать на это внимание. Мне нужно на работу.
—Доро! Привет! Ух, что тут творится. Я думаю это хорошо, то, что вы затеяли. Это действительно плохо, что вам платят так мало, — говорю я ей.
Я выражаю солидарность, хотя мои собственные интересы сейчас страдают. Что ж, я хороший человек.
— Спасибо Вики. Это продолжалось, пока, наконец, все детские сады города не согласились, но теперь у них не будет другого выхода. Мы будем бастовать столько, сколько понадобится.
— Понимаю … я полностью с вами согласна. Я знаю, у вас для забастовки хороший повод. А есть возможность, что ты займешься Луисом индивидуально? Я, конечно же, заплачу.
Я надеюсь, что взгляды Доро истолковала правильно. Она закрывает глаза и поджимает губы, что может означать обдумывание цены. Неважно. Я плачу. Я должна идти. Луис пытается вырваться из моих цепких клещей. Если он меня укусит, все воспитатели будут настроены против меня. Такое было однажды во время одного взрыва Луиса. Так как Доро ничего не говорит, я просто продолжаю.
— На этой неделе у меня мега напряженное тестирование, благодаря которому, меня, возможно повысят. А там уже категория начальников. Ты знаешь, весь этот уважаемый зоопарк. Ха! В любом случае, это очень важно для меня. Ты бы сделала мне огромное одолжение, согласившись. Пожалуйста, сделай это для меня.
Когда я договорила, Доро приподняла свой подбородок и тем же тоном, что ранее использовал мой сын, сказала:
— Нет.
— Как нет? Никаких шансов? — я стараюсь не сдаваться.
— Нет.
Не может быть. После всех этих лет, что я бесчисленное множество раз жертвовала игровые коврики из Икеи или письменные принадлежности, или, когда после работы варила тыквенный суп для группового собрания, когда шила костюмы для карнавалов, сейчас меня так благодарят.
— Только один вопрос, ответ да вообще был возможен, — говорю я, хотя придерживаюсь мнения, что Доро глупая корова.
Что она сразу подтверждает.
— Если бы я согласилась, то забастовка была бы бессмысленной. Представь себе, как …
— Да-да, к сожалению, у меня не так много времени, как у вас, воспитателей. Я должна быстро пристроить куда-нибудь ребенка. Давай, Луис. Мы быстро едем домой, чтобы попросить кого-нибудь ещё. Определенно кто-нибудь найдется.