И я исчезаю так же быстро, как и мой сын. Так лучше.
Глава 4
Симон
Ошеломленный, я смотрю вслед моей соседке. Она убегает так быстро, что на лестнице спотыкается, и, вскрикнув, в последний момент хватается за поручень, чем предотвращает болезненное падение. Невольно улыбаюсь, потому что это показывает, насколько я застал её врасплох.
Я хочу догнать её, и сказать, что передумал. Разве на собрании жильцов она не нахамила мне, что, работая на дому, за ребенком смотреть легко. И именно этим обстоятельством она сейчас и пользуется.
С каждой секундой, в которую я думаю о подобной наглости, я злюсь. Что-то глубокое, что я давно уже не испытывал.
— Ви… — кричу я, но уже поздно, отчетливо слышно, как закрывается дверь.
О, ужас! Обманут женщиной. И уже не в первый раз.
Тем временем открывается соседняя дверь. Удивленный, я поднимаю брови.
— Привет, сосед, — приветствует меня Ута, говоря с придыханием.
Я удивляюсь не прерывающимся словам, которые меня раздражают, а её наряду. Она одета в короткое черное кимоно и высокие черные ботфорты.
— Привет, — отвечаю я.
— Ты можешь мне помочь? — спрашивает она эротичным тоном.
— В чём? — уточняю я в качестве меры предосторожности, прежде чем давать какие-либо обещания.
— Кай всю неделю занимался ремонтом. И на самом деле он хотел в спальне повесить полку, но, видимо, забыл. Я хотела воспользоваться его отсутствием, и кое-что в спальне переделать.
У меня паранойя или только что её кимоно стало короче, и я смог увидеть её трусики?
— Извини. Всё совершенно ужасно, — объясняю я. — Детский садик закрыт из-за забастовки, и я теперь слежу не только за дочерью, но и за сыном Виктории.
По крайней мере, упоминание имени нашей общей соседки действует на Уту как ледяной душ.
— Ох, — говорит она и складывает руки на груди. — Значит, ты за неё впрягаешься. — Звук её голоса из притягательно-эротичного превращается в прохладный отталкивающий.
— Похоже на то.
— Ну ладно, — она поворачивается и идет обратно к своей квартире.
Дверь громко хлопает, что, наверное, очень порадует господина Шульца.
Супер!
Я вовсе не утверждаю, что Ута непривлекательная. Наоборот. Но от стычек с ревнивым мужем, я предпочел бы воздержаться.
— Луис! — раздается злой крик Тильды. — Ты злой!
Как бы я хотел сейчас спрятаться. Почему именно сегодня?
— Дай её сюда.
Я бегу к детской комнате. Луис держит над головой куклу Тильды. И хоть моя дочь выше соседского мальчика, она всё равно не может добраться до куклы.
Так как из них двоих меня никто не заметил, я подхожу к Луису сзади и вырываю куклу.
— Эй, — протестует он. — Несправедливо.
— Точно, — подтверждаю я. — То, что ты делал с Тильдой, очень несправедливо. Хорошо, что ты это понимаешь.
— Полная задница, — говорит он и смотрит на меня с вызовом.
Тильда шокировано прикрывает рот, но не может подавить хихиканье. Бранные слова запрещены у нас, и мне удается быть примером в этом отношении. Тем более меня удивляет, что у моей соседки это не получается. Подобное выражение он явно узнал от своей матери. Он использовал его уже раза два точно. И если я не ошибаюсь, Виктория даже посмотрела на него с гордостью в первый раз.
— Луис, у нас такие слова не используются, — убеждаю я его. — Иначе я рассержусь.
— Ты мне не папа, — говорит он дерзко.
— К счастью, нет.
— Петуху надо много цыпочек.
— Что? — удивляюсь я.
— У петуха может быть много цыпочек. — При этом он говорит так медленно, как будто это я несмышленый ребенок.
Я очень надеюсь, что его отец занимается разведением кур.
Над головой Луиса я передаю Тильде её куклу, которую она немедленно прижимает к сердцу.
— Куклы глупые, — бубнит Луис.
— Не моя, —вступилась Тильда.
— Почему вы не играете во что-нибудь другое? — спрашиваю я. — Например…
— Пикалка, — кричит моя дочь возбужденно. — Дай нам пикалку.
— А что это? —интересуется Луис.
— Она сама тебе расскажет. Я должен идти работать.
Я быстро покидаю комнату. Определенно Тильда сама сможет всё объяснить, если она хочет играть в магазин. Процесс сканирования цены они называют Пикалка, поэтому вся игра у них так и называется.
Вернувшись к своему столу, я глубоко вздыхаю. Разочарованный, смотрю на лежащий там чертеж, который уже давным-давно должен быть завершен.
Несколько месяцев назад я имел безумное желание больше не быть «только» архитектором. Хотя эта профессия меня полностью удовлетворяет и мне нравится проектировать другим людям дома их мечты, но существует проблема с подрядчиками, которые часто портят мои планы и в течение многих лет действуют мне на нервы. Поэтому я представлял себе, как делаю всё самостоятельно. Купить землю, спроектировать дом, возвести его в моём вкусе и продать с прибылью. Конечно, это не что иное, как красивая мечта, на которую я никогда не решусь из-за большого финансового риска. Но в соседнем городе кто-то ищет того, кто просто обработает проект по заказу города. Риск потери меньше, так как город предоставляет некоторые гарантии. Тем не менее, всё равно придется вложить много денег, при условии, что я получу доплату. В среду и четверг у меня встречи, на которых будет решаться, понравятся мои проекты или нет. Если они дадут мне зеленый свет, то в пятницу я должен убедить банк выдать мне кредит в полмиллиона Евро. Мысль об этой гигантской сумме я откладываю как можно дальше, пока не отступил из-за трусости.
К сожалению, чертежи ещё не удовлетворяют идеалу. Я беру карандаш и исправляю работу. Надеюсь, дети оставят меня на пару часов в покое.
— Пииип.
Я вздрагиваю. Моя рука скользит по бумаге и оставляет длинную линию.
— Черт! — ругнулся я громко.
— Так нельзя говорить, — учит меня Луис.
Тильда хихикает.
Мальчик бежит к книжной полке, сканирует и повторяет «Пииип».
— Десять диллионов, — он называет цену «товара».
— Я хочу, — говорит Тильда. — Папа у нас есть десять диллионов?
В ужасе я смотрю на линию, которая губит целый час моей работы.
— Почему вы не играете в своей комнате? — мне трудно себя сдерживать, но это один из моих принципов воспитания: никогда не кричать.
— Там уже всё просканировано, — объясняет Луис. — Теперь я хочу диллион.
Он подходит к моему столу и ждет. Затем зачарованно смотрит на документы.
— Это ты нарисовал? — спрашивает он.
— Да, это я начертил. И я был бы вам признателен, если бы смог продолжить работу наедине.
Луис идет вокруг стола, чтобы всё внимательно рассмотреть.
— Это выглядит красиво, — хвалит он меня.
— Спасибо.
— Я тоже люблю рисовать, — упоминает Тильда.
— Это отличное предложение, почему бы вам не порисовать?
— Скучно, — стонет Луис. — Я хочу гонки.
— Но не в квартире, — возражаю я.
— Тогда на улице.
— Не сейчас, — противоречу я.
Я не могу отпустить двух пятилеток одних играть на улицу. Виктория устроит мне ад, если что-то случится, и будет права.