– Лиззи, ты понимаешь, что ходишь по лезвию ножа? Если тебе что-то не разрешают, то это не значит, что хотят видеть в тебе собачку, которая выполняет все команды. Мы все хотим уберечь тебя.
– Тогда кто тот парень и почему вы скрываете всю информацию о нём только от меня?
– Значит, тебе не нужно этого знать. Он ужасный «человек», он может заговорить тебя и принести беды всей нашей семье. Это опасно! Неужели трудно выполнять простые правила!? – он переходил на крик и смотрел на меня в упор, так же держа мои руки своими вдоль моего тела. Сейчас мне было обидно, что они не доверяют мне, думают, что я совсем чокнутая и не могу за себя постоять. – Нет, – выдал Уолт. – Мы так не думаем, просто…
– Ты опять читал мои мысли!
– Это нужно для тебя же, чтобы вовремя остановить тебя от ошибок!
– И от побега, например? Теперь ясно, почему ты возишься со мной, вы просто следите за каждым моим действием!
– Нет… – начал вампир, но я не хотела даже слушать его противный голос, всё это он делал только для Себастьяна.
– Я видеть тебя не хочу, – наконец вампир ослабил хватку и, вырвавшись, я вытолкала его за дверь. Теперь мысль о побеге точно меня не покинет.
Глава 33. Разбуженный талант
С того дня прошло около двух недель. Время летело незаметно быстро. С Уолтом я не общалась, не хотела видеть его радостные глаза, когда он в какой раз читал мои мысли. Может, я тогда и погорячилась, но, по-моему, я сказала правду. Я вынашивала план побега. Я очень боялась, что Уолт уже знает об этом, но либо не хочет это рассказывать Себастьяну, либо мои попытки в сокрытии этого всё-таки удаются.
Каждый день я трачу на тренировки и на то, чтобы обследовать этажи. Пока единственное место, откуда можно сбежать, – это дверь в подвал, а в подвале есть дверь, которая ведёт наружу, но она была постоянно закрыта. И телепортироваться я не могу, так как стены этого ужасного дома заговорены и не дают выйти отсюда методами полукровки. Выхода было два – окна (которые все были в решётках) и двери (закрытые все на замок, кроме той, что в подвале). Все остальные этажи представляли собой замкнутые коридоры. Единственный этаж, который я не обследовала, был второй. Там всегда были люди и это было не очень удобно. Я могла бы сбежать через подвал, как только бы нашла его, но, наверное, в глубине души я всё-таки понимала, что мне некуда бежать. У меня нет друзей и знакомых за стенами этого дома, но и тут я находиться больше не могла. Все эти мысли угнетали меня каждый день, я не знала, что делать.
Тренировки со мной проводил Себастьян, он учил меня новым приёмам, которые получались у меня с лёгкостью. Себастьян старался быть моим отцом, но я совершенно ему не доверяла. Он не раз просил меня пойти на мировую с Уолтом, чем только раздражал меня. Он хотел помочь, а делал только хуже.
* * *
– Почему не хочешь мириться с Уолтом? – недоумённо спросил вампир, когда мы шли уже в привычный для меня зал.
– Он провинился, и я не собираюсь его прощать! – твёрдо ответила я.
– Мальчишка, по-моему, влюблён в тебя? Может, стоит его простить?
– Если бы любил, не делал бы глупостей.
– Его один раз уже так же не простили, – начал Себастьян. – Ты же знаешь, что наш дар проявляется только при первой любви. Ну вот и он пылко любил человека, они не могли быть вместе, поэтому он приехал ко мне за помощью. Позже он вернулся к ней, но все его отговорки она даже слушать не стала и просто не простила. А им стоило только поговорить, – это была ещё одна печальная история любви, у которой не будет продолжения.
– Почему я не помню половину своей жизни? – переводя тему, задала вопрос я. Меня всегда мучал этот вопрос, но никогда не выдавалось момента узнать на него ответ.
– Тогда на тебя напал тот вампир, которого ты так облюбовала тогда, – я сразу поняла, что он говорит о том незнакомце, который кажется мне знакомым. – Он накачал тебя львиным зевом и сильно ударил по голове, а эта смесь дала сбои в памяти, теперь ты многое не помнишь.
– А у меня тоже был возлюбленный, раз все мои качества проявились?
– Да, но он тоже был человеком, он утонул, ты тоже была в депрессии и искала помощи. Тогда я тебя и нашёл, – теперь я знала намного больше о своей прошлой жизни. – Ты – та из немногих, кого обратили в последний момент. Обычно полукровок обращают в младенчестве, а тебя в восемнадцать лет, почти на краю смерти.
Я промолчала, мне было просто нечего сказать. Мы шли дальше и уже были готовы входить в тренировочный зал.