— Ну… почему же — старый?.. Мне всего восемьдесят три года…
Я подавилась дымом. Мышель грохнулся на стол, суча лапами в воздухе:
— Гы-гы-гы!.. Поздравляю, мать, у тебя все признаки геронтофилии!..
— За… кхе-кхе!.. Заткнись! — насилу справившись с кашлем, просипело мое командирство. — Я же не знала.
— А теперь уже поздно! — хохотал он. — Ой, не могу… всё у тебя, Стаська, через одно место!..
— Через какое?.. — с наивным видом поинтересовался блондин. Я, шипя от негодования, под общий хохот швырнула в него куском булки…
— Иллан, — посерьезнев, сказал рыцарь, — стране угрожает опасность. Отец от своего не отступится, со мной или без меня… Я уже ничего не могу сделать, он Повелитель, а я теперь в Пещерах персона нон грата…
— Это я вижу, — кивнул Страж Тени.
— Меня лишили бессмертия, — потирая отекшее колено, поморщился Риган. — Так что убить меня сейчас не труднее, чем любого из вас… Плохо. Я теперь слабый помощник.
— Твой папаша разбил какую-то плитку, и поэтому ты — вот?.. — не удержалась я от вопроса.
— Руна. Именной талисман, дарующий вечную жизнь, пока цел сам… А ты откуда знаешь?..
— Мне приснилось. Еще там, дома… — Я нахмурилась и вытянула вперед правую руку. — Кстати, дорогой, один вопросик — что это за колечко, из-за которого меня чуть не прибили?!
— Это Ключ, — неохотно ответил Риган. — Жалящий Ключ. Без него нельзя открыть Алтарь и принести Пророку Великую Жертву… Помнишь, я тебе рассказывал?..
— Помню…
— Я украл его из Темницы, зная, что отец не сможет обрести Силу без восхода Темной Луны. Одно вытекало из другого, и первым звеном был Ключ. Понимая, что отец будет его искать….
— …ты втюхал его мне под видом памятного подарка, — прозрела моя светлость, сведя брови на переносице, — ни словом, поганец, не обмолвился, что оно ворованное, не сказал, что за ним могут кого-то послать… Мало тебе всыпали!! Сейчас добавлю!..
— Стася! — повисли на мне блондин с полковником.
— Нет, пустите меня!.. Я-то, дура набитая, по нему страдаю…. А он?!
— Давай-давай, мать! — заподпрыгивал крыс. — Врежь ему!.. А то, гляди-ка, хорошо устроился — гайку нам слил, а сам на свободу с чистой совестью!.. Презренная пародия на Властелина, блин, Колец!..
Рыцарь обезоруживающе улыбнулся:
— Я просто подумал, что твой мир — самое подходящее место. Что отец туда не доберется. Страна будет в безопасности… Ну, а если я его недооценил, тогда, по крайней мере, я еще раз увижу тебя!..
— Хорошенькая альтернатива!.. — непримиримо фыркнула я, но всё-таки позволила усадить себя обратно на стул. — На, забирай свое кольцо! Одни неприятности…
— Нет, — покачал он головой. — Я же нечисть. Вычислят в момент. А отцу только этого и нужно…
— Слышь, Маклауд, — задумался Мындер. — А ты, случаем, Толкиена не читал?..
— А что это?..
— Да так… что-то мне вся эта фигня с колечком одну сагу напоминает… Мож, зароем от греха подальше?!
— Ты что?.. В землю? И часа не пройдет, как найдут!
— Вот не было у бабы печали, так купила порося! — в сердцах сказал крыс. — Так и будем его с собой таскать?!
— Придется… — пожал плечами Риган. — Пока жив мой отец, оно не должно попасть ему в руки. Не должно…
Лицо рыцаря приняло задумчиво-отстраненное выражение. Не знаю почему, но оно мне не очень понравилось…
За окном начинало светать. Коньяк был выпит, план дальнейших действий утвержден, а уши горели в предчувствии новых подвигов…
— Значит, решено, — сказал Иллан, поднимаясь из-за стола. — Я возвращаюсь в Гринмор. Кирию необходимо знать, что Властитель Подземелий готовится нанести удар… Вы пока оставайтесь здесь. В окрестностях столицы небезопасно, далеко не все поверили в скоропостижную гибель Деймера…
Он вышел во двор и, кувыркнувшись в воздухе, сменил обличье.
— Аюне привет! — сказала я, стоя в дверях. — И Его Величеству тоже. Жаль, что я сама не могу… хотя…
— И думать забудь! — предупредил меня Страж Тени. — Город гудит. Тебя там только недоставало.
— Ой, ну ладно, ладно!.. — сморщилась моя светлость. — Проехали… Счастливо!
— Я вернусь, как только смогу, — пообещал он, махнул хвостом и исчез в густых зарослях.
— Пропусти-ка, — сказал из-за моей спины Таврус. Я посторонилась. Кочевник вышел из хижины и, приставив к стене лестницу, поднялся на крышу. Там квадратным коробом торчала голубятня.
— Ты куда? — удивилась я, наблюдая, как он открывает дверцу.
— Я же говорил: надо собрать отряд. Принеси мне с полки над очагом шкатулку…
— Сейчас. — Я вошла в хижину. Риган, стоя у окна, перебинтовывал рану на боку. Полковник ее зашил и чем-то смазал, но она всё равно кровоточила. М-да, «мирные жители зверски расстреляли оккупантов»… из нашей оперы!
— Иллан ушел?..
— Ага. Буквально минут пять назад. Мы думали, ты спишь… Как самочувствие?
— Паршивое, — улыбнулся рыцарь. — Хотя… бывает и хуже.
— Но реже. — Я сняла с полки деревянную шкатулку. — Где Мышель?
— Понятия не имею, где-то шастает… — Он поймал меня за руку уже на выходе. — Между прочим, мы черт знает сколько не виделись!
— И что это значит?..
— Это значит, что хотя бы один поцелуй я всё-таки заслужил…
— Не буду я тебя целовать, ты страшный, как атомная война!..
— Вот спасибо!
— Да шучу я, шучу… — Я с улыбкой потянулась к нему.
— Станислава! — раздался снаружи сердитый бас Тавруса. — Ты где там застряла?..
— Знаешь, — пробормотал Риган, со вздохом целуя меня в макушку. — Иногда мне очень хочется его прибить!..
— Да ладно тебе! — фыркнула я, поспешно ретируясь на зов полковника. Иначе, елки-палки, не удержусь ведь!.. Воспитывали меня, конечно, в достаточной строгости, но, когда он меня обнимает, я просто себя не узнаю!.. Крыша едет, и мысли путаются…
Наверху обнаружился пропавший Мыш. Узрев мою блаженно расплывшуюся в мечтательной улыбке физиономию, крыс присвистнул:
— Что ты бродишь, гормон одинокий?.. — насмешливо пропел он. — Что ты девушкам спать не даешь?..
— Умолкни, Шаляпин! — Я протянула Таврусу шкатулку. — На, держи.
Полковник сунул мне в руки белого голубя и открыл крышку. Я с любопытством смотрела, как он вынул из ящичка кусок красной ткани, оторвал от него небольшой лоскут и привязал к ноге птицы.
— Лети на север, — сказал он голубю. — В степи. Найдешь Бромидуса. Всё понял?..
Пернатый курлыкнул.
— Отпускай, — кивнул мне кочевник. Я разжала пальцы, и птица взмыла в небо.
— Здорово!.. Они всё понимают?
— А то как же… на второго. Этот полетит в Гринмор…
Мы отправили таким образом еще нескольких «вестников». Последним Таврус достал толстого рыжего летуна с задорным хохолком на голове. Голубь повис в моих руках, не проявляя ни малейшей заинтересованности к действиям Тавруса. Кочевник повязал ему на ногу красную тряпочку.
— Этот — Спиртусов, — пояснил варвар. — Надеюсь, полетит… Попробуй-ка, отпусти!
Я сделала, как сказал Таврус. Голубь недоуменно поглядел на меня и, шмякнувшись на крышу, поковылял обратно в голубятню. Мыш хихикнул. Таврус выругался.
— Говорил ведь дурню: корми меньше! — с досадой посетовал полковник. — А теперь он летать отказывается…
— А ты его на диету посади! — посоветовал крыс. Таврус мрачно взглянул на него и, махнув рукой на бессовестную птицу, полез с крыши. Я, смеясь, спустилась во дворик следом за ним.
— А почему ленты красные, а, Таврус?.. Я там еще белые тряпки видела и черные…
— Красный — цвет войны. Они поймут.
— А-а…
Из хижины, прихрамывая, вышел перебинтованный, как египетская мумия, Риган.
— Лежал бы себе спокойно. — сказала я. — Ты, между прочим, уже не бессмертный!
— Да всё в порядке, — отмахнулся рыцарь. — До свадьбы заживет…
— Кстати о свадьбе — мне в мужья инвалиды не нужны. Имей в виду.
— Как? — притворно ужаснулся он. — Из-за пары шрамов ты бросишь бедного, безнадежно влюбленного дедушку?..
— Перестань! — расхохоталась я. — Шутник… А тебе вправду восемьдесят три года?!