— Царь объявил…
— Брехло коронованное! — возмутилась я. — Я ему это еще припомню… А ты заруби себе на носу: не построили еще тот монастырь, куда я по доброй воле дам себя запереть!.. Усек?!
— У… усек!
— Ну, бывай!.. — Я ткнула пятками в бока коня, и отряд загремел копытами по мостовой.
— Монастырь!.. — бухтело мое командирство. — Это ж надо?! Я — и в монастырь!.. Щаз-з! Разве что в мужской… банщицей!
Кочевники за моей спиной загоготали.
…М-да… похоже, у Спиртуса всё-таки была нехилая предпринимательская жилка. Занюханная забегаловка, какой я ее помню после моего прошлого посещения столицы (мы в ней с ребятами победу праздновали, ой, и напили-ись… впрочем, дело прошлое!..) — исчезла. На ее месте возвышалось что-то больше похожее на европейский отель средней руки: к зданию надстроили третий этаж, побелили, вставили новые рамы. Двор огородили и расчистили. Поставили новую конюшню и сарай для повозок. Старую обшарпанную вывеску сменили на свежую — яркую, красивую, бросающуюся в глаза, с изображением упитанного кабанчика, отдыхающего на серебряном блюде, с яблоком во рту и петрушкой в ушах. Из окон лился свет, внутри играла музыка… неудивительно, что харчевня процветает! Чего я не могу сказать о совести ее хозяина…
Въехав во двор, мы спешились. К одноглазому кочевнику, выглядевшему солиднее всех, подбежал расторопный слуга в красной форменной куртке:
— Добро пожаловать! Желаете у нас остановиться, или так, перекусить?..
— Не твое собачье дело! — огрызнулся одноглазый, сраженный безупречным сервисом.
— Как прикажете! — и не подумав обидеться, поклонился паренек. — А лошадей не дозволите напоить?
Его широкая улыбка напомнила мне вечно довольных служащих Макдоналдса. Ну, Спирт, ну, ты посмотри — обо всём позаботился, стервец!..
— Напои, — сказала я. — И накормить можешь тоже… Хозяин на месте?
— Не могу знать.
— А если подумать? — сдвинула я брови. Кочевники сурово нахмурились.
— Не могу знать, госпожа, — не дрогнул вышколенный «персонал». — По всем вопросам вы можете обратиться к…
— Старшему менеджеру?! — рыкнуло мое командирство. — Слушай, мухомор, ты мне тут ваньку валять прекращай! Где Спиртус?!
— Не могу…
— Ребята, он мне надоел!
— Поняли… — кивнули варвары, чисто со шварценеггеровским изяществом разминая кулаки. Служащий побледнел и залопотал, пятясь к сараю:
— Там он! Только не бейте…
— Вот видишь, как всё просто! — ласково улыбнулась я, с наслаждением чувствуя себя главой мафиозного клана Сицилии. — Значит, так!.. Парни, что к нему поближе, свяжите и заприте в сарае, а то боссу донесет. Двое — постойте у входа, если что — свистнете… Остальные — за мной!
Организованной гангстерской кучкой мы ввалились в харчевню.
— …Ни фига себе! — ахнула я. Нет, что высший класс — это понятно! Пол блестит, на стенах — гравюры, публика сплошь культурная, официантки в красных платьях с белыми передниками (все модельной внешности, клянусь Мышом!) туда-сюда носятся… Это ладно! Но…
— Ух ты!.. — раззявили рты впечатлительные кочевники. И их можно понять: на небольшой круглой деревянной сцене, под музыку извивалась на шесте какая-то полуодетая… полураздетая, точнее, девица!.. Сидящие внизу музыканты старались вовсю…
— Он что, совсем уже?! — выдохнула моя светлость, не веря своим глазам. — Куда смотрит полиция нравов?
— А что?.. — ухмыльнулся одноглазый, едва не облизываясь на танцовщицу. — Она хорошенькая…
— Да ведь ты не на лицо смотришь! — сморщилась я. — Фу, господи, если бы я знала, что этот охламон мои рассказы про стриптиз-бары так близко к сердцу… или еще к чему воспримет!.. И эту пигалицу где-то откопал, она же ни черта двигаться не умеет… Даже я лучше могу!..
— Ты — тоже?! — восторженно уставились на меня воины.
Я вспыхнула:
— Разговорчики в строю!.. Я ведь вам не Спиртус, я ведь и по хариусу могу осчастливить!
— Прости, предводительница, — сконфузились они, старательно отводя глаза от шеста (получалось это плохо…). — Растерялись…
— Настоящий воин нигде не теряется! — с пафосом изрекла я и повернулась к одноглазому: — Как тебя зовут? Извини, запамятовала…
— Гронус, предводительница.
— Ага, хорошо… Гронус! Будь ласков, убери этот позор средневековой хореографии куда-нибудь в чуланчик, а то у парней чересчур глаза блестят… Только смотри мне — руки не распускать! Оборву.
— Понял. — Варвар ретировался. Я кивнула остальным:
— Очистите помещение! Нам тут лишние уши ни к чему…
Бойцы в три секунды повыкидывали ничего толком так и не понявших посетителей на улицу. Правда, следует заметить, что никто особо и не протестовал — у кочевников всё-таки основательно подмоченная репутация, а уж если еще и зверские рожи прибавить — да граждане просто рады были, что легко отделались!.. Я подошла к испуганным музыкантам:
— Без паники, товарищи, мы быстро.
— Инструменты ломать будете?.. — грустно спросил седой старичок, прижимая к груди лютню.
— Да что мы, вандалы?! — поперхнулась я. — Нет конечно!
— Честно?..
— Само собой, дедушка! Я искусство уважаю и музыку люблю… Но если боитесь, можете выйти.
Музыканты, кланяясь, ускользнули вслед за остальными посетителями. Не прошло и минуты, как со двора послышались знакомые аккорды. Профессионалы! Дело свое знают. Спиртус не прогадал…. Кстати о птичках — и где же он? Мы тут ему только что две «Книги жалоб» обеспечили!..
По деревянной лестнице на второй этаж прогрохотали тяжелые шаги. Я спряталась за сцену.
— Какого черта вы тут устроили?! — заорал знакомый голос, и наш выпивоха, а ныне Большой Ресторанный Босс, изволил спуститься вниз.
— Мы пришли за тобой, Спиртус, — ровно проговорил Гронус, правильно истолковав мою жестикуляцию. — Мы были у Тавруса. Скоро начнется война.
— А мне-то что?!
— Ты один из нас. Ты должен…
— Ничего я вам не должен! — огрызнулся обнаглевший вконец варвар, садясь на скамью и мрачно подвигая к себе глиняный кувшин. — Нет никакой войны, иначе Его Величество давно бы объявил об этом!
— Но Таврус…
— У Тавруса в его чащобе совсем мозги стали набекрень! — перебил он. — Ему вечно везде мерещатся заговоры!.. Чего ради я должен всё бросить и лететь на его зов, как полоумный?.. Я занят, Гронус! Занят! И я тебе это уже говорил!
— Ни стыда у тебя, ни совести! — воскликнул одноглазый, сжимая кулаки. — Только и знаешь, что жрать в три горла да горстями грести золото! Посмотри на себя — да кто ты после этого?!
— Я — деловой человек! — с вызовом ответил Спиртус, но голос его предательски дрогнул. Значит, не всё еще потеряно…
— Ты — никто! — припечатал кочевник, презрительно усмехнувшись. Лица остальных воинов стали каменными.
— Я — никто?! Тебе ли решать, черт тебя дери!.. — оскорбился наш ресторатор. — Как хочу, так и живу! Это мои деньги, и я их не украл, а честно заработал!
— Да неужели?.. — саркастически проговорила я, выходя из своего укрытия. — Заработал, говоришь?.. А не те ли это деньги, что ты, дружок, от Кирия в награду получил за участие в войне против Черного Воина?!
Спиртус подавился пивом и, уронив на пол кувшин, вылупился на мою персону безумными глазами.
— Что, удивлен?! — распаляясь, продолжала я. — Нет, милый, не у Тавруса крыша поехала, а у тебя! Как ты мог наплевать на тех, кто в бою заслонял твою задницу от вражеских стрел?! Кто делил с тобой последний сухарь! На тех, благодаря кому ты сейчас не дохнешь с голоду, а живешь по-царски!..
— Я не…
— Заткнись! Предатель!
— Я не предавал! — вскричал задетый за живое «бизнесмен». — Никого не предавал! Я не знал, что ты вернулась!.. Я думал…
— Ты еще и думать умеешь?.. — ядовито протянула я, облокотившись о стол. — Надо же! Не замечала за тобой таких недостатков!..
— Стася, мы же друзья, зачем ты меня оскорбляешь?!
— Я?! Тебя?! — зло рассмеялась я. — А не наоборот?.. Скоро разразится новая война. Таврус послал ко всем — и все пришли! Все, кроме тебя! Ты, видишь ли, слишком занят! Торгаш!.. Посмотрю я, что ты запоешь, когда в Гринмор заявится Властитель Подземелий…