— Кричат и убегают? — предположил длиннохвостый.
— Если бы!.. — грустно вздохнул мохнатый. — За копья хватаются! Я им даже объяснить не успеваю, что я добрый. Ну не питаюсь я человечиной!.. Так ведь не слушают…
— Но ведь ножик ты как-то уволок?.. — прищурился крыс.
— Так то ночью, в метель!.. Когда никто из дому и носа не высунет… А чтобы так, среди бела дня?! Не-ет уж…
— Дык… зачем нам день?! — подмигнув мне, вкрадчиво проговорил хвостатый. — А, Стась?..
— Так оно даже и удобнее… — согласилась я. — Гинко! Как насчет прогулки после ужина? Для здоровья чрезвычайно…
— …пользительно! — добавил крыс. Гинко, подумав, кивнул:
— Ну, если ночью… тогда, пожалуй, можно!..
Мы довольно заулыбались. С вертела запахло печеной зайчатиной. Я потянулась за сигаретами. Вот уж свезло!.. И замерзнуть не дали, и с голоду помереть… Есть всё-таки на свете добрые люди… то есть, не только люди… В общем, какая разница?!
Гинко озабоченно копался в груде всяческого хлама, наваленного в углу пещерки. Мы с Мышом, сытые на сутки вперед, терпеливо ждали, когда он закончит сборы.
— Вот уж не знаю, — с сомнением сказал мохнатый. — Лыжи-то у меня есть. Но только одна пара.
— А что, так не дойдем? — удивилась я.
— Дойдем… к следующему вечеру. На лыжах быстро. И легко. Иначе в снегу увязнем…
— А санки какие-нить?.. — предположил серый приятель.
— Нету у меня, — огорченно развел лапами хозяин пещеры. — У людей есть, только все руки не доходят… а вообще, конечно…
— …штука удобная!. — хором закончили мы с Мышелем. Гинко смущенно заулыбался.
— Смотри, не увлекайся! — дружески предостерег крыс. — Поймают — по ушам надают!..
— Это если догонят, — ухмыльнулся Гинко. — Но я быстро бегаю! Очень-очень! А собаки меня боятся…
— Ну, если так…
— Подождите-ка! — пригляделась я. — А это у тебя что?..
— Где? — повернулся он. — Этот большой ящик?..
— Ага. Ну-ка, ну-ка… — я с энтузиазмом принялась копаться в рухляди. Отодвинула в сторону колченогий стул, выбросила гнутую поварешку… и остолбенела:
— Блин! Гинко!.. Это же гроб!
— В нем там, случаем, никого не завалялось?… — Мыш свесился из кармана моего пуховика. — Ну, старик, ты даешь!.. Где нарыл?
— В деревне. У стенки стояло… — недоуменно пожал плечами тот. — Я подумал — ничей… а что такое — «гроб»? Что в него кладут?..
— Э-э… — глубокомысленно промычала моя светлость, глядя в наивные глаза снежного человека. — В основном… людей…
— Зачем?
— За ненадобностью! — хихикнул хвостатый. Я шикнула:
— Тихо ты! Он же дите дитем!.. Слушай, Гинко, забудь! Гроб — это просто хороший вместительный ящик… Очень хороший… и очень вмести… ага-а!!
— Чего вопишь в самое ухо?! — шуганулся крыс. — Оглохнешь с тобой!..
— Идея!
Мышель перестал трясти головой и с подозрением покосился в мою сторону:
— Меня терзают смутные сомненья…
— Зато меня — нет!.. Гинко! Кидай ящик на загривок — и за мной!.. И выбрось на фиг свои лыжи, это вчерашний день! Есть в этой жизни кое-что получше…
Не буду врать, что это моя оригинальная идея. Видала в одной компьютерной игрушке… Гроб летел с пологого склона, как ракета! Какие там сани, я вас умоляю!.. Снег в разные стороны, в животе екает, сердце замирает… ух! Люди, это новый, совершенно уникальный вид спорта! Называется — гробслей… оч-чень рекомендую!..
— Эге-гей!.. — верещал Мыш, вцепившись лапами в мой шарф.
— Ого-го-о! — вопила я, вцепившись в мохнатую спину снежного человека.
— У-у-у!! — пожарной сиреной ревел Гинко, вцепившись лапами в борт гроба… Сто к одному — если он до этого не знал, что такое гонки по бездорожью, теперь однозначно — в курсе!
Занесенные снегом приземистые домики в низине, издали казавшиеся прянично-мультяшными, стремительно приближались… Наши «сани», сделав изящный крюк и слегка сбавив скорость, налетели на камень метрах в трехстах от деревни и перевернулись. Мы, хохоча, повалились головами в сугроб.
— Ветер в харю, а я шпарю!.. — в буйном восторге завопил Мышель, прыгая по снегу. — Блин, Стаська, давай еще разок!
— Аж дух захватило!.. — согласно отозвался из сугроба Гинко, отряхиваясь, как медведь под дождем. — Айда заново! Что-то я не прочувствовал…
— Легко!.. — Увлеченная общим припадком веселья, я уже закинула ногу за борт гроба. — Стоп! Сушите весла, ребята. Мы здесь всё-таки вроде как по делу…
— Ой, да ну его, дело это! — скуксился крыс.
— Цыц! Разгулялся… — поднялась я. — Гинко, спасибо.
— Уже уходите? — погрустнел снежный человек. — А может?..
Он кинул красноречивый взгляд на деревянный ящик. Я с трудом взяла себя в руки:
— Нет. Идти надо!
— Вредина… — обиделся Мыш. — Ну подумаешь, еще полчасика бы покатались!.. Жалко тебе, что ли?!
— Жалко! — Я подняла его с земли и сунула под куртку. — Молчи, подстрекатель… Гинко, ты классный чел, но…
— Понимаю.
— Не расстраивайся. — Я, встав на цыпочки, похлопала верзилу по плечу. — Мы, может быть, еще вернемся!..
— Правда?.. — с надеждой спросил он, глядя на меня сверху вниз своим детским взглядом.
Ну, и что мне оставалось?!
— Правда! — решительно сказала я. — Стопудово! Дела сделаем, и на зимние каникулы — в твои Гималаи!.. Обещаю. Веришь?..
— Угу… — печально улыбнулся Гинко, беря под мышку гроб. — Не забудете?
— Никогда!.. Чтоб у Мыша хвост отвалился, если я вру! — поклялась моя светлость. Мышель в кармане подпрыгнул аж до воротника…
— Офигела?! Я чуть язык не прикусил!.. — высунулся он наружу. — Ну, ладно, приятель… раз такое дело, сам понимаешь — еще встретимся!..
— Счастливо! — Я двумя руками пожала лохматую ладонь.
— До встречи!.. — Гинко снова вздохнул и понуро поплелся в гору.
Мы с длиннохвостым провожали его глазами.
— Наш человек, — сказал Мыш.
Я кивнула и повернулась лицом к деревне:
— Ну что, брателло, двинули?..
— Двигай!..
— Лентяй…
…Вы не поверите — нам даже дверь никто не открыл! И это — хваленое северное гостеприимство?! Битых двадцать минут я ломилась в наглухо закрытые ставни, уверяя, что, ей-богу, ничего им не сделаю, а результата — как рогов у зебры!.. Где у них совесть, ночь же на дворе?! После того как меня в очередной раз вежливо послали, я, в бессильной злости пнув глиняную стену, плюхнулась на чье-то крыльцо.
— И что делать? До утра ждать, что ли?..
— Околеем, — здраво рассудил крыс.
— Вот именно. — Я посмотрела на заложенную засовом дверь стоящего рядом сарая. — Предлагаю заночевать вон там. А утром…
— Намылить шеи!
— Согласна целиком и полностью. — Обиженная на весь род людской, моя светлость подошла к сараю и, поднатужившись, сняла засов. Из темноты раздалось вопросительно-недоуменное тявканье. Я заглянула внутрь.
— Ага…
— Что?
— Собаки!
— И что?.. — не понял хвостатый. Я ухмыльнулась:
— Ну их к бую, этих затворников! Без них обойдемся!..
— А собаки-то при чем здесь?!
— Балбес!.. Они ж не простые, а ездовые! Тут, по ходу, целая упряжка…
— А ты управлять ими умеешь?..
— Ага, у меня и диплом есть… Чего там уметь?! Авось и так справлюсь… — Я подошла к привставшему на лежалой соломе псу. Остальные разглядывали мою персону без особенного интереса. По крайней мере, они хоть не злые… наверное…
Да. Они были незлые. То есть — абсолютно… Да им вообще всё было до лампочки!! Я перед ними, как клоун, прыгаю, а они только зевают, морды зубастые!.. Сначала пыталась ласково, с почесыванием за ушами и умильным сюсюканьем — по фигу! Попробовала орать и топать ногами — обратно по фигу!.. Как с ними хозяева управляются?! Блин… каков поп, таков и приход! Однозначно!
— Слов нет!.. — Выдохшись окончательно, я упала на сани. — Одни буквы…
— А ты им косточку дай, — посоветовал Мыш, вылезая из пуховика. — Чем черт не шутит, вдруг да и купятся?..
— Где я тебе ее возьму?.. Не под окнами же клянчить… хотя у этих нелюдимов не то что косточку, зимой снега не выпросишь!.. Тьфу, блин!