— И чего?.. — поднял ухо крыс, сидящий на Андрюхином плече.
— Не знаю. Должно сработать…
— Стася!..
— Ну?
— Что всё это значит?!
— Это значит, Андрюша, что ты отправляешься обратно.
— А ты?!
— Вот насчет этого мне и нужно с Аресом одну тему перетереть… — Я посмотрела на пирамиду. Ни фига.
Странно. Может, нужны какие-то специальные заклинания?.. Тогда облом, без полковника не выйдет…
— Если ты останешься, то…
— Андрей, подожди. Тут всё несколько сложнее… Я не хочу отсюда уходить. Всё мое — здесь.
— Мое — тоже. — Сосед решительно взял меня за руку. — Послушай. Я давно тебе хотел сказать. Стася, я…
— Тс-с! Я знаю. Но… не могу!.. Если бы мы с тобой встретились раньше, всё, наверное, было бы по-другому. А теперь… теперь уж тут ничего не поделаешь.
— Ты его так любишь, да?..
— Да.
— А как же я?..
— Вот поэтому мы и здесь. — Я уставилась на пирамиду. — Если я всё правильно поняла… Черт, да как же мне его вызвать?! Кровь есть, меч есть, мы все — здесь, а его — нету!..
— Значит, чего-то не хватает… — задумчиво процокал крыс, наблюдая, как я сердито покусываю черенок трубки. — Подожди-ка, мать! Он же — бог огня!
— Блин! — я хлопнула себя по лбу и вынула зажигалку. — Что-то я туплю в последнее время.
— Взвейтесь кострами!.. — Мышель спрыгнул на землю и поворошил палочкой нижние ветки. Красный язычок пламени перепрыгнул с моей зажигалки на деревянное основание пирамиды. Хворост затрещал, потянуло горьковатым дымом, и уже через минуту святилище пылало посреди степи гигантским факелом. Мы отодвинулись немного в сторону. Огромный костер трепетал на ветру, как шелковый платок…
— Что-то я разительных перемен не вижу… — пробормотал крыс.
— Ну и ладно! — обрадовался Андрюха, косясь на стоящего в сторонке Крылата. — Айда во дворец!..
— Андреич, не подзуживай! — одернул его хвостатый. — Стаська звереть начинает.
— Apeс! — завопила я. — Выйди на связь, зараза!
— А ты в рифму, мать, в рифму… они это любят!..
— Да?.. Попробую… Только сразу предупреждаю — уши прикройте! Это будет надругательство над понятием «поэзия»…
Я прокашлялась.
— Да, — протянул хвостатый, — я б на его месте обиделся…
— А я тебе не Ахматова! — огрызнулась моя выдохшаяся от стихотворных усилий светлость. — И так чуть язык не сломала…
— Бешеная, — вздохнуло пламя. — Опять ты?..
Над блестящим острием меча нарисовалось уже чуть ли не родное горящее лицо.
— О?! — вытаращился омоновец.
— Чего надо? — хмуро поинтересовался Арес.
— О жизни поговорить! — брякнула я.
— В такую рань?! Ты мало того, что бешеная, ты еще и не в своем уме…
— Повторяетесь, Ваша Божественность! — вылез крыс. — Об этом и так уже все в курсе!..
— Вот превращу в спички, так по-другому трещать будешь!.. — рассердился бог. — Зачем звали?! Хамить?!
— Нет. — Я быстро сунула хвостатого в карман и наглухо застегнула куртку. — У меня к вам серьезное дело.
— Говори!
— Временные законы нельзя нарушать?..
— Нет.
— А… обойти слегка — можно?!
— Как это?.. — удивился Арес.
— Ну, и туда, и сюда! — пустилась я в объяснения. — Пещерный Пророк присоветовал… интересный вариантик! Устроит обе стороны, и все законы не в обиде!.. Ты можешь меня это… клонировать?
— Чего?..
— Была одна, а станет — две! — пояснили из кармана. — И меня, если можно, раз уж такой расклад пошел.
— Раздвоить? — прищурился бог. — Это, вообще-то, выход… Но без последствий не обойдется.
— Серьезных?
— Достаточно. Во-первых, частичная потеря памяти, ну да это только у второй копии, к чему ей всё это помнить? Так даже лучше, а то я же в результате крайним останусь!.. А во-вторых — отказ от отражения подразумевает именно то, что ни в одном зеркале ты себя больше не увидишь. Никогда.
— А в реке?..
— Тоже.
— Значит, я буду просто… э-э..
— Неотразима! — хихикнул крыс. Арес недовольно сдвинул брови:
— Тебя, трепач, это тоже касается! Хотя там и смотреть-то не на что…
— Я бы попросил!!
— Цыц! — шикнула я. — Арес! Раздваивайте!.. Да, кстати, Андрюху переправить не забудьте…
— Не хочу! — уперся вдруг омоновец. — А вдруг он нас кинет?!
— Выбирай выражения, солдат! — оскорбилось божество. — Мое слово — закон!.. А теперь все молчите…
Мы притихли. Арес вперился в нашу троицу огненными глазами. Костер вспыхнул. Я почувствовала странную слабость и легкий зуд во всём теле… Хлоп!.. И на руках у остолбенело моргающего омоновца оказалась какая-то рыжая девица в джинсах и пуховике… Ой! Это что — я?! А мне почему-то думалось, что я симпатичнее… Она спит, что ли?.. И где Мыш номер два?.. А-а, вижу, вижу, вон, из рукава розовый хвост свисает…
Огонь загудел и свернулся сияющей воронкой. По другую ее сторону открылся заснеженный питерский дворик, вихрящаяся белая шаль метели и темные очертания музея.
— Иди! — велел Арес. Андрюха посмотрел на свою ношу, потом — на меня. Я шмыгнула носом, но сдержалась. Не буду реветь!.. Вот уйдет, тогда…
— Прощай, Стася.
— Счастливо, Андрюша!.. Ты… вы уж там… осторожнее!
Девушка в джинсах зашевелилась. Омоновец снова посмотрел на нее, вздохнул и решительно шагнул в воронку. Пламя сверкнуло ослепительной вспышкой, завертелось искристым фейерверком — и погасло. Будто растворилось в воздухе. Ветки тихо догорали. Арес исчез…
Из кармана, сопя, выбрался Мыш:
— Ну?! Тьфу, блин, Стаська, и кто ты после этого?! Всё лазерное шоу пропустил!… Стаська!.. Ты что, хнычешь?..
— Андрюшку жа-алко… — провыла моя светлость, размазывая кулаком слезы, — как он там будет… оди-ин?..
— Не гони баланду, мать! Какой там — один?! Он же с нами!
— Н-ну… почти…
— Ничего не почти! Нас же размножили?..
— Да…
— Ну и вот! Хватит мокроту разводить. Андреич — мужик! С тобой справлялся, и с той — справится!.. Прекращай. Поехали лучше домой!..
Я улыбнулась сквозь слезы. Домой. Ну да. Кажется, теперь я точно знаю, где мой дом.
Дворец казался странно тихим. Что опять стряслось?! Дело к вечеру (пока мы верхом на Крылате возвращались в столицу, меня просто вырубило, да так, что еле добудились), самое время за стол садиться, а все куда-то запропали!.. Я еще понимаю тот факт, что мне в западном крыле, где находится башня, никто не встретился — там нежилые помещения… но уж если и тронный зал пустой, как череп многострадального Йорика?.. Меня терзали смутные сомненья…
— Мышель, куда все подевались?
— Спросила тоже. — Крыс, нервно озираясь, прислушался. Потом — принюхался. И вздохнул с облегчением: — А-а… всё пучком, мать! Я их засек!.. Вон ту дверку, что за троном, видишь?..
— Царский кабинет?
— Ну. Там они… пьют?!
— Уф-ф… — Я прогалопировала к двери. — Напугали!.. Просто не жизнь, а стресс на стрессе и стрессом погоняет.
— Может, наш отъезд празднуют? — с подозрением сощурился хвостатый. — Очень мило!..
— Да ну, перестань… — Я нажала на золоченую ручку и вошла. Действительно, пьют. Только вовсе не празднуют. Лица у всех такие, будто пять минут назад любимую бабушку похоронили… Царевна в углу рыдает, Его Величество вместе с Рашид-Балдеем, судя по запаху, валерьянкой балуются, кочевники сидят, уставившись на свои кружки, Спирт уныло жует ус, и даже — о, ужас! — не смотрит на вино… Та-ак. А вот это уже интересно… Мой дорогой и ненаглядный, совместно с хмурым Илланом и спавшим с лица полковником брагу хлещут, как заправские алкоголики в подворотне!.. Вот и оставь их без надзору — сопьются ведь!